Он смеется, а я не могу сделать вдох.
В нашу сторону направляются двое мужчин, я узнаю в них байкеров со встречи на стоянке. Таль машет рукой, и они сворачивают в другую сторону без вопросов.
– Они к тебе не подойдут, если сама не захочешь, – обещает, вставая между мной и остальными.
Мне приятно и горько одновременно. Это замечательно, когда мужчина заботится, предугадывает твои желания и страхи. Это горько, когда заботятся не о тебе, а о придуманной женщине по имени Гера.
Больно, когда тебя хотят, не зная правды.
А потом Таль ведет меня в блок однообразных квартир, и я мою окна, убираю кухни и ванные, натираю паркет. Делаю это изо дня в день, из квартиры в квартиру. Мне нравится гулкая пустота комнат, идеальные прямоугольники, здесь я чувствую себя в безопасности. Таль приглашает меня на свидания, пытается напоить кофе. Я отказываюсь даже от кофе, потому что не беру еду и питье из чужих рук. После работы Таль подвозит меня домой и не прекращает попыток наладить контакт. С улыбкой, с шутками, но за фасадом чувствуется его нетерпение. Он симпатичный, хорошо сложенный парень, ему мало кто отказывает. Да и что скрывать, мне тоже хочется сдаться его уговорам.
В пятницу после работы Таль показывает мне одну из демонстрационных квартир. Красивая мебель, в каждой комнате цветы, картины на стенах… Здесь все напоминает о моей утерянной жизни.
Разглядывая интерьер, не замечаю, с каким вниманием на меня смотрит Таль.
– Тебе нравится эта квартира?
Глупейший вопрос в мире! Кому не понравится трехкомнатная квартира, обставленная дизайнерами?
– Здесь очень красиво, – отвечаю сдержанно.
Таль скрещивает руки на груди и прислоняется к подоконнику. Тишина между нами накаляется, наступает грозой.
– Ты раньше жила в такой? – Голос Таля жесткий, металл по металлу. Он сдирает что-то внутри, кровавые корочки, под которыми ничто не зажило и никогда не заживет.
Да, я раньше жила в такой. Больше, чем в такой, у меня было четыре комнаты. Камин в гостиной, мягкие кресла, ворсистый ковер и цветочное панно во всю стену. Я занималась любовью на ковре и в креслах тоже, но при мысли об этом хочется выплюнуть мои внутренности.
Да, я раньше жила в такой квартире, но этого «раньше» не существует. Я его стерла. Отбелила хлоркой.
– Где я только не жила! – отмахиваюсь от вопроса. – Когда есть хорошая работа, я могу позволить себе снять комнату в приличном месте. – Моя улыбка достойна кинематографических наград.
Я вру. Без документов приличную работу не найти, и я давно не была в таком красивом месте. А документы… их я сожгла. У той женщины счастливое лицо, от вида которого выворачивает наизнанку.
– Ты врешь! – чеканит Таль.
Не глядя на него, перебираю цветы в вазе. Таль настойчивый и догадливый, а я еще не накопила достаточно денег для побега.
– Такие женщины, как ты, рано выходят замуж, – говорит он уверенно.
– Такие женщины, как я… – повторяю, чтобы выиграть время. – Это какие?
– Красивые, но дело даже не в красоте, а… это сложно объяснить. Ты домашняя.
– Как кошка или собака? Ем с рук и трусь о штанину? – Я шучу, скрывая слабость, мой страх перед его догадливостью.
– Ты не просто красивая, ты хрупкая, мягкая, но внутри тебя немалая сила. Ты притягиваешь, а потом отталкиваешь. В тебе очень много загадок. У тебя был мужчина или даже муж… он тебе изменил? Ты можешь мне довериться. Когда ребята говорили о богине Гере, ты побледнела до синевы, почти до обморока. Я думаю, что твой мужчина изменил тебе и причинил боль. Отсюда и шрамы. Ты сбежала и теперь скрываешься, называя себя именем обманутой богини.
– С такой богатой фантазией тебе надо писать сценарии для мыльных опер! – Наигранный смех царапает горло. Пальцы судорожно сжимаются, я ломаю стебли цветов и стараюсь незаметно протолкнуть их в горлышко вазы. А ведь я могла придумать имя попроще, но мне приспичило назваться именно Герой. Иногда мы оставляем кусочки больных секретов на поверхности в надежде, что нужный человек поймает за ниточку и выдернет их наружу. Заберет себе.
– Тогда расскажи, что случилось на самом деле! – просит Таль. – Где твои документы, от кого ты скрываешься, откуда у тебя шрамы… Чтобы помочь тебе, я должен знать правду. – Его голос меняется, становится властным, требовательным. Восхитительно мужским. Такому голосу хочется отдаться, прямо здесь на ворсистом ковре. Таль проводит пальцем по подбородку, чуть раскрывая мои губы, спускается по шее, ласкает ключицу. Он приручает меня, раскрывает, как ящик Пандоры, в надежде увидеть мои секреты. – Скажи правду, и тебе станет легче!