Для этого ей придется забыть о собственных чувствах и сделать переход, как можно менее болезненным для Джонни.
— Невозможно подготовить ребенка к расставанию с единственной женщиной, которую он считал своей матерью. — Паркер прищурился, густые ресницы скрыли выражение глаз. — Мы должны что-то придумать. А пока давай-ка выпьем кофе.
— Я не хочу кофе!
— Придется выпить, тебе это нужно: ты пьяна.
Девон открыла было рот, чтобы возразить, но сообразила, что Паркер, вероятно, прав. Будь она в трезвом рассудке, не раскисла бы.
— Не вставай, я сам приготовлю.
Девон и не собиралась вставать. Не будь она смертельно уставшей, то спросила бы, с какой стати Паркер надумал взять решение ее проблемы на себя. Впрочем, она и так догадывалась, в чем дело. Паркер очень любит свою мать, несмотря на то, что та сбежала, когда ему было всего два года. Почему сбежала — версий существовало великое множество, какая из них была верной, никто не знал наверняка.
Сказать, что отношения Паркера с мачехой были плохими, — ничего не сказать. Мальчик семи-восьми лет не мог противостоять умной расчетливой женщине, поставившей перед собой цель посеять рознь между отцом и сыном. Но сегодняшний Паркер, взрослый мужчина, достаточно хорошо вооружен против любительниц им манипулировать и не колеблясь пустит свое оружие в ход. Паркер способен быть безжалостным. Может быть, ситуация того и требует? Девон решительно отбросила заманчивую мысль предоставить ему свободу действий.
Через несколько минут Паркер вернулся в гостиную с двумя чашками крепкого черного кофе.
— Я забыл, ты пьешь с сахаром или без?
Девон, свернувшаяся калачиком на диване, вздохнула во сне, но не проснулась.
3
Девон приподняла голову и тут же со стоном снова уронила ее на подушку.
— На это вино нужно бы приклеить предупреждение, — раздался сочувственный голос прямо над ее левым ухом.
Если бы у Девон не раскалывалась голова, она кивнула бы, но сейчас лишь приподняла веки, да и то с трудом — ей даже показалось, что со скрипом. Спросонья она не сразу поняла, где находится. Прямо на нее заботливо смотрели смеющиеся карие глаза. И вдруг Девон осенило: она лежит в своей кровати. С Паркером!
— Что ты делаешь в моей постели?
Она попыталась спросить безразлично, так, словно обнаружить утром в своей кровати невероятно привлекательного мужчину для нее в порядке вещей. Попытка провалилась. Мозг Девон лихорадочно работал, силясь найти объяснение этому загадочному явлению, но тоже безуспешно.
— Не «в», а «на» твоей постели, — уточнил Паркер, переворачиваясь на бок и подпирая голову рукой.
Надеюсь, это не одно и то же, подумала Девон. Она быстро приподняла уголок одеяла и украдкой вздохнула с облегчением: по крайней мере, на ней довольно симпатичная ночная рубашка, а не какое-нибудь старье, потерявшее и цвет, и форму. А Паркер полностью одет — это хороший признак... наверное.
Признак чего? — насмешливо спросил ее внутренний голос. Разве Паркер когда-нибудь проявлял хоть какой-то интерес к твоему телу? Да и с какой стати, если он предпочитает высоких статных блондинок? Наверное, и его замужняя любовница тоже была из той породы.
Взглянув на вещи трезво, Девон была вынуждена признать: предположение, что Паркера вдруг обуяла похоть, почти невероятно. Казалось, это должно было ее успокоить, но где это видано, чтобы мысль, что тебя не считают сексуально привлекательной, поднимала настроение?
Эх, если бы вспомнить, что произошло ночью! — подумала Девон. К сожалению, ее амнезия касалась только того, когда и как она оказалась в постели с Паркером, другие же проблемы, о которых ей как раз хотелось бы забыть, она помнила прекрасно. Она ни на секунду не забывала, что Сара и ее жених приезжают, чтобы взять Джонни и поехать с ним в зоопарк. Даже Сара, правда, после долгих уговоров, согласилась, что нужно хотя бы немного подготовить малыша, прежде чем срывать его с привычного места.
Открытие, что она совершила то, о чем впоследствии пожалеет — и с кем, с Паркером! — могло бы убедить Девон в собственной неотразимости, но то же событие стало завершением самого ужасного дня в ее жизни. Нет, не могла она это сделать... Не могла? Девон всмотрелась в лицо Паркера, но его насмешливо-довольное выражение могло означать что угодно.
— Если ты помнишь, Девон, я далеко не впервые оказался в твоей постели.
Выражение лица Девон немного смягчилось. Да, она помнила, как обнимала его худое тело, когда они были подростками. Не раз и не два он засыпал, склонив голову на ее грудь, тогда еще по-девчоночьи плоскую. От этого воспоминания у нее неожиданно подступил комок к горлу. Такой близкой дружбы, как когда-то с Паркером, тогда еще ранимым подростком, у нее больше ни с кем не было. Девон понимала, что глупо рассчитывать на сохранение их близости и в зрелом возрасте, но думать о том, как далеко разошлись их пути, было почему-то больно. К счастью, их дружба с годами не умерла совсем.