— Паркер, ты говоришь о сексе. Ради секса мужчине нет необходимости жениться... Ты и сам это знаешь.
— Даже мы, жалкие ничтожные мужчины, понимаем, что любовь и секс — не одно и то же! — Паркер мрачно усмехнулся.
Девон опешила от сердитого напора, прозвучавшего в его голосе, но тут же вспомнила: Паркера бросила любимая женщина! Неудивительно, что он принимает этот разговор близко к сердцу.
— Так вот почему ты хотел жениться? Паркер нахмурился.
— Речь не обо мне.
— По-моему, это несправедливо, мы целый день только и говорим, что о моих потаенных чувствах, — проворчала Девон.
— Уверяю тебя, ты еще встретишь мужчину, которому будешь нужна ты сама, а не то, что он может от тебя получить.
— Мысль, конечно, приятная...
— Но ты мне не веришь?
Девон скрестила руки на груди и посмотрела на него в упор.
— Если честно — нет. Когда я сказала Генри, что не могу иметь детей, он умчался с такой скоростью, какую только смог выжать из своего автомобиля.
Она не стала уточнять, что именно такого результата и добивалась.
— Ты сказала ему?
Почему-то известие, что Девон поделилась своей тайной с другим мужчиной, и не просто с другим, а с жалким аптекарем, в то время как он, Паркер, оставался в неведении, привела его в ярость.
— Ну да... потому что он сделал мне предложение.
— Наглец! — пробормотал Паркер, — Это лишний раз доказывает, что он за субъект.
Ну, это уж слишком! Как он может судить о Генри, если разговаривал с ним от силы пару раз?
— В чем дело, Паркер? Тебе из принципа отвратительны все мужчины, которые мне нравятся? А я-то думала, что нелогичность свойственна только женщинам.
— По-твоему, я нелогичен? — изумился Паркер.
— Сначала ты ругал Генри, потом тебе не понравился Клайв... Бедняга старался быть милым.
— Этот, как ты выразилась, «бедняга» уже лысеет и толстеет...
— Ничего подобного я не заметила.
— Еще бы! Он тратит бешеные деньги на то, чтобы этого никто не замечал.
— Какой же у тебя злой язык!
— Это мое оружие, ангел мой, — ничуть не раскаиваясь, согласился Паркер. — Твой Клайв отхватил первую попавшуюся доступную красотку, которая оказалась настолько глупой, что связалась с мужчиной, по возрасту годящимся ей в отцы. Естественно, он доволен! Еще бы: ровесники изойдут слюной от зависти! Случай классический.
— Ты стрижешь всех под одну гребенку!
Паркер решил зайти с другой стороны.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что одобряешь огромную разницу в возрасте между супругами или даже просто любовниками?
— Согласна, могут возникнуть сложности, — признала Девон, — но, если мужчина и женщина любят друг друга, все остальное не имеет значения.
— Я так и знал, что под твоим прагматизмом скрывается душа романтика! — насмешливо заключил Паркер. — Но сейчас твоя романтика не к месту.
— Я тебя не виню, твоя горечь понятна. — Девон тщательно подбирала слова, чтобы не ранить и без того раненное мужское самолюбие еще больнее.
— Циником меня сделала жизнь, — прорычал Паркер.
— Даже если это так, по-моему, гордиться тут нечем, — парировала Девон.
— Насколько я понимаю, ты попалась в ловушку классического мифа «любовь преодолевает все преграды», но делаешь одно исключение.
— Исключение? — растерянно переспросила Девон.
— Ну да, для себя самой.
Девон, лицо которой обрело было нормальный цвет, снова побледнела.
— Я — другое дело.
— Почему-то я так и думал, — насмешливо протянул Паркер.
— И потом, откуда мне знать, я же никогда не была влюблена.
Паркер оцепенел, будто громом пораженный.
— Никогда?
Если бы он знал, чего еще я никогда не делала, он изумился бы еще сильнее, с горечью подумала Девон.
— Я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь. И вообще, разве я спрашивала твое мнение? — огрызнулась она. — Зачем ты вообще остался? Я тебя не приглашала!
— Наверное, потому что твой прохладный прием все-таки лучше, чем ледяной, который ждет меня дома. — Паркер саркастически усмехнулся.
Эта усмешка окончательно добила Девон. Что ему стоило хотя бы притвориться, что он остался потому, что ему приятно ее общество? Куда там! Зачем быть добрым, когда можно быть язвительным! Вполне в духе Паркера!
— Не понимаю, зачем ты споришь с дедом, он уже стар...
— Так я ему и передам, — перебил Паркер. — Новость о том, что он состарился, он воспримет так же радостно, как известие, что о его смерти сообщат в вечернем выпуске новостей. Я-то грешным делом думал, что тебе пригодится помощь друга. — Он пожал широкими плечами. — Видно, ошибся. Что ж, я удаляюсь.