Наш разговор ненадолго прерывается, потому что нам принесли еду, и мы благодарим официанта.
Таллула продолжает с того же места, где мы остановились, пока берёт палочки и прищуривается.
— В какой-то момент у тебя было приличное количество денег, раз ты смог обставить магазин. Куда они делись, раз теперь у тебя нет денег на найм персонала?
Я заталкиваю лапшу в рот, чтобы не пришлось ей отвечать.
— Дай угадаю, — говорит она, поднимая палочками лапшинку. — Всё вложено в магазин.
— Я не мог экономить. Я точно представлял себе, как всё должно быть, и не хотел делать что-либо вполсилы. Я по возможности делал и строил всё с нуля, самостоятельно создавал всё, что только мог — кружки, подставки под них, обивка кресел, книжные шкафы, барный стол — но всё равно, стоимость материалов, инструментов, демонтажа и ремонта, и конечно же книг; вот и набежало.
— Подожди, — её палочки и лапша падают обратно на тарелку. — Ты сделал те кофейные кружки?
— Ну, они и для чая тоже. Лепка из глины оказывает весьма терапевтическое воздействие. Никогда не пробовала?
Меня игнорируют.
— Ты сам обтягивал кресла?
Я пожимаю плечами.
— Ага.
— Шил подставки под кружки? — её голос поднимается на октаву.
— Формально вязал крючком.
— Что ещё ты сделал? Сам выдувал стеклянные абажуры для светильников?
— Неа, с огнём я не дружу. Однажды летом в шалаше я пробовал заниматься стеклодувством и чуть не сжёг сарай, в котором Аксель писал картины — тогда он ещё не построил свою студию. Я никогда в жизни не бегал так быстро, как тогда, когда убегал от этого мужчины.
Таллула ошеломлённо качает головой.
— Ещё я испёк выпечку, которую тоже буду продавать.
Она вскидывает ладони в беспомощном жесте.
— Это, типа, работа на пятерых человек.
— Я в курсе. Я же всё это делал.
— И ты сплошь кожа да кости, — рявкает она, потянувшись через стол и ткнув пальцем в мою грудь. — Ты выглядишь измождённым, ты не ешь и... — она издает раздражённый гортанный звук, втыкает палочки в лапшу и заталкивает в рот еду.
Я улыбаюсь, и во мне расцветает тепло.
— Таллула Кларк. Что-то ужасно похоже на то, что ты беспокоишься о моём благополучии.
Она морщит нос, хмуро глядя на меня.
— Я просто констатирую факты.
Я наблюдаю за ней, поражаясь, что это за новая сторона её, и у меня зарождается теория. Таллула определённо ведёт себя холодно и отстранённо. Но возможно, она не такая. Ну, или не настолько, как это кажется на первый взгляд. Может, Таллула заботится о людях. Может, ей просто дискомфортно это показывать. Может, она боится того, что случится, когда она утратит хладнокровие, вспылит, покажет свою истинную натуру.
Я наблюдаю, как Таллула ковыряется в своей лапше, и поддеваю её колено своим под столом. Таллула поднимает глаза, и её лицо кажется настороженным.
— Ты права, — признаю я. — Я облажался. Мне стоило иначе распределить деньги. И теперь это кусает меня за задницу.
Она качает головой. Она в шоке от этого логистического кошмара. И свидетельство того, что ей не всё равно, лишь заставляет меня улыбнуться.
— И что ты теперь будешь делать? — тихо спрашивает она.
— Не знаю, — я пожимаю плечами. — Но я разберусь. Разбирался прежде, и смогу сделать это снова. Я склонен довольно часто загонять себя в углы, но всегда нахожу тот или иной выход.
Её глаза всматриваются в мои.
— Но разве это не утомительно? Постоянно балансировать на краю обрыва?
Это утомляет даже сильнее, чем я могу объяснить.
Я натягиваю свою бейсболку пониже.
— Неудивительно, что я сплю как убитый.
На сей раз уже её колено поддевает моё. Я поднимаю взгляд.
— Что насчёт твоей большой семьи? — спрашивает Таллула. — Множества друзей, которые у тебя точно есть. Никто из них не может тебе помочь?
— Они все заняты, Лу. У них насыщенные жизни, требовательные работы, дети. Я не могу их просить. Даже если и мог бы, то не стал. Потому что я сам это сделал. Я сам загнал себя в такое положение. И это моя ответственность — разбираться с последствиями.
Таллула притихла, возится со своими палочками. А потом говорит то, чего я ожидал от неё меньше всего:
— Я могла бы тебе помочь.
Глава 8. Вигго
Плейлист: Birdtalker — Graveclothes
Я давлюсь лапшой, сильно закашлявшись. Сумев прочистить свои дыхательные пути, я делаю большой глоток воды.
Таллула сверлит меня свирепым взглядом.
— Забудь.
— Нет, Лула! — хрипло говорю я, стуча себя кулаком по груди и снова прочищая горло. — Я не против этого. Просто идея о том, что ты будешь пробивать книги и принимать заказы на латте...
Таллула притихает. Опускает взгляд к своей лапше, в которую она тычет палочками. Выражение её лица ледяное, жёсткое и застывшее. Это та девушка, которая морозила меня в колледже. Женщина, которая в прошлом году взяла напиток и скрылась от меня в шалаше.
Мне это вообще не нравится. Мне нравится женщина, проблески которой я видел за кофе следующим утром, женщина, которая пришла сегодня и позволила мне устроить ей большую экскурсию по магазину, которая дразнила, но никогда не принижала, которая толкала мне в рот шоколад, когда у меня закружилась голова, и отчитала меня за то, что я не забочусь о себе.
Я хочу вернуть эту женщину. Понятия не имею, как это сделать, и это волнует меня сильнее, чем должно было.
— Думаешь, я слишком драгоценная, чтобы работать в книжном магазине? — говорит она натянуто.
Моё сердце совершает кульбит. Это немного, но... она всё же говорит, общается со мной.
— Нет, конечно, Лу. Просто ты большая шишка, знаешь? Ты признанный успешный автор. Я должен раскатывать перед тобой красную ковровую дорожку и организовывать для тебя мероприятие, а не ставить тебя за кассу пробивать книжки.
— Может, я хочу это сделать, — говорит Таллула тихим, но твёрдым голосом. — Может, я устала смотреть в экран компьютера, ненавидеть то, что я пишу, и ненавидеть тот факт, что я чувствую себя застрявшей. Может, я хочу сделать что-то другое и отвлечься.
— Что ж... — я опираюсь локтями на стол по обе стороны от моей тарелки, оставив палочки воткнутыми в лапшу. — Тогда, возможно, мы сумеем помочь друг другу. Ты хочешь помочь мне с магазином. Почему бы тебе не позволить мне помочь тебе с книгой? Поговори со мной. Расскажи мне о ней.
Таллула застывает, не донеся палочки до рта. Она медленно опускает их обратно на тарелку.
— Я не представляю, как разговор с тобой мне поможет.
— Ты когда-нибудь пробовала разговорную терапию с психологом?
Она вскидывает брови.
— Нет.
— Чрезвычайно советую, — я откидываюсь назад, вытягивая руку по спинке диванчика. — Разговор с психологом, который повторяет тебе твои же фразы, помогает обрести свежий взгляд на вещи, понимание того, с чем ты имеешь дело. Разговор с экспертом может оказаться очень поучительным.
— А ты у нас эксперт по триллерам? — выразительно спрашивает она.
— Я люблю книги. Я читал твой триллер, парочку других, которые очень советовали, — я пожимаю плечами. — Может, этого достаточно. Подыграй мне. Попробуй.
Таллула с тяжёлым вздохом ковыряет свою лапшу. Она тихая, и я вижу, что она обдумывает всё и только потом говорит:
— Когда история начинается, главные герои, муж и жена, как будто счастливы в браке.
— А потом...?
Она снова вздыхает.
— А потом мой редактор сказала, что их отношениям «недостает душевности или чувственности».
Я морщусь.
— Ауч.
— Действительно, — бормочет Таллула, тыкая палочками в лапшу. Она выуживает стручок молодого горошка и хрустит им.
— Могу я спросить? Ты человек, который не слишком интересуется романтикой, если я не ошибаюсь...