Внешне она выглядит спокойной и собранной, её движения безмятежные и неспешные. Но я вижу, что она расстроена. Очень, очень расстроена.
Таллула медленно выходит из-за столика. Я поворачиваюсь спиной к мудаку, как человеческий щит, оберегающий её от необходимости даже видеть его.
Когда она начинает идти, её рука вскользь задевает мою — мне кажется, это нечаянно, но я чувствую, как сильно она дрожит. Я беру её ладонь в свою, отчаянно желая утешить её, сделать что-то, что покажет ей — я здесь, рядом, она не одна. Я не ожидаю, что она ответит или сожмёт мою ладонь в ответ.
Но это происходит. Таллула крепко сжимает мою ладонь. Крепко держит. Свободной рукой я открываю дверь и придерживаю перед ней, а Таллула выходит первой и потом буквально тащит меня за собой, когда я задерживаюсь, чтобы придержать дверь для пары позади нас.
Как только мы сворачиваем за угол, она вырывает свою руку из моей и разворачивается ко мне лицом. В её глазах стоит что-то, опасно похожее на слёзы.
Я делаю инстинктивный шаг к ней.
— Таллула...
— Ты говорил серьёзно? — спрашивает она. Её голос звучит тихо, но под поверхностью притаилось нечто мощное.
— Говорил что?
— Ну твоё предложение, помочь друг другу — ты помогаешь с моей книгой, я помогаю с твоим магазином... и быть соседями по квартире.
Я качаю головой, сбитый с толку.
— Таллула, я сейчас беспокоюсь не об этом, я беспокоюсь о тебе...
— Ты говорил серьёзно? — настаивает она, делая шаг ближе ко мне.
Я всматриваюсь в её глаза, задавая себе тот же вопрос. Говорил ли я серьёзно?
Пока я смотрю на неё, меня пронзает острый укол тоски. Каждый раз, когда я с ней, я чувствую так много и всё это не могу осмыслить. Нет, она не вызывает у меня бабочек в животе; мир не сделался ярче в тот первый раз, когда она вошла на нашу лекцию. Но я знаю, что чувствую что-то к ней. Я знаю, что она меня завораживает — сложностью этих холодных колючек и её тихой, скрытой добротой. Я думаю о том, как буду просыпаться с ней утром у меня дома, и нас не будет разделять её искусно нанесённая чёрная подводка для глаз или стильная причёска. Как я буду видеть её в пижаме, ворчащей из-за кофе, как она делала это тем утром в шалаше. Я думаю об ужинах и добродушных пререканиях, как сегодня за ло мейном. И мне нравится эта идея.
Очень.
Нет, я не думаю, что Таллула Кларк — та, с кем мне суждено быть. Но что, если она та, с кем мне суждено побыть хотя бы немного? Подруга, соседка, человек, на которого я могу опереться и который может опереться на меня, чтобы тяжёлый период жизни стал чуточку легче.
Я улыбаюсь Таллуле, хотя нутро скручивает нервозностью. Что, если она посчитает моё предложение нелепым? Что, если она посчитает меня нелепым?
Но опять-таки, она спросила, серьёзно ли я говорил, когда предлагал обменяться навыками и пожить вместе. Она сжимала мою руку, когда я взял её ладонь. Думаю, сейчас Таллула ведёт себя чертовски храбро. И я тоже хочу быть храбрым.
— Да, Лула. Я говорил серьёзно.
Она прикусывает губу, всматриваясь в мои глаза.
— Уверен? Мы едва знакомы друг с другом. С таким же успехом я могу оказаться маньяком с топором.
Я пожимаю плечами.
— Я не слишком беспокоюсь. Если потребуется, я легко смогу забрать топор из твоих маленьких ручек.
Её брови взлетают на лоб.
— Во-первых, во мне нет ничего маленького, не считая моего роста, — Таллула поднимает одну мягкую полную руку, на которой закреплено то, что (согласно моему маленькому расследованию) называется глюкометром непрерывного действия. Я не смотрю на маленький продолговатый диск, приклеенный к её коже специальным пластырем. Я его осознаю, но мой взгляд сосредоточен на другом — на ямочке её локтя, которую мне хочется куснуть зубами, а потом подразнить языком. Ямочке, которая заставляет меня задаваться вопросом, где ещё на теле Таллулы есть глубокие мягкие ямочки, которые я мог бы царапнуть зубами и лизнуть.
И я определённо не должен думать о таком, когда предлагаю совместное проживание женщине, которая лишь минимально терпит мой бред и ни разу не смотрела на меня так, как главные героини смотрят на своих возлюбленных в любовных романах, которые я читаю. Мягкая, томительная тоска. Жар на щеках. Взгляд, бродящий по телу. Таллула давала мне лишь раздражённые взгляды и закатывание глаз. Я ей не нравлюсь. Не нравился в колледже и не нравлюсь сейчас. Между нами ничего не происходит.
Осталось лишь сделать так, чтобы моё тело это поняло.
— Во-вторых, — продолжает Таллула, возвращая моё внимание от этого возбуждённого отвлечения. Сжав кулак и приподняв предплечье, она напрягает мышцы. — Я намного сильнее, чем ты думаешь.
Я улыбаюсь, ибо чёрт возьми, я ничего не могу с собой поделать.
— Я никогда в этом не сомневался, Лу.
Её глаза прищуриваются. Рука опускается вдоль тела. Она пристально смотрит на меня, и мне так сильно хочется заглянуть за завесу её холодного непроницаемого выражения. Эти большие, красивые карие глаза всматриваются в мои. Губы поджимаются, будто она что-то обдумывает.
Я чуть ли не впервые в жизни тихо жду, терпеливо и неподвижно.
А затем Таллула протягивает руку и говорит:
— Что ж, Вигго Бергман. похоже, ты нашёл себе соседку.
Глава 9. Таллула
Плейлист: Atta Boy — Walden Pond
Я едва держу себя в руках. Мне пришлось протолкнуться сквозь ужас неожиданной встречи с Клинтом прямиком к обсуждению логистики. Потому что вот так я функционирую. Сосредоточиться на фактах. Игнорировать эмоции. Просто. Продолжать. Идти.
Вплоть до момента, когда Клинт заявился к нам, я твёрдо приготовилась отклонить предложение Вигго. Я уже жила с человеком, который меня привлекал (и с которым я в итоге стала спать), и это эпично рвануло мне в лицо. Иронично то, что именно тот человек, с которым всё рвануло, пришёл и заставил меня понять, что жить с Вигго будет совсем не так, как жить с Клинтом.
Когда Клинт неожиданно прервал наш ужин, и Вигго вступился за меня, я могла думать лишь об одном: это хороший человек. И добрый. И да, он также очень горячий, и я бы получила большое удовольствие, переспав с ним, что при иных обстоятельствах автоматически вычеркнуло бы его из списка потенциальных соседей по комнате, но я не буду спать с ним, не буду швырять свой безэмоциональный секс в убеждённого романтика. Более того, согласиться стать соседями по комнате — это лучший способ избежать искушения, если Вигго вообще заинтересован в том, чтобы переспать со мной.
Даже если и заинтересован, Вигго — джентльмен. Он не станет подкатывать ко мне, пока мы живём вместе, пока я работаю в его магазине, а он помогает мне с книгой, пока установлены чёткие границы. И я тоже буду уважать эти границы.
Я буду его... другом, возможно. И возможно, он будет моим другом. Этого достаточно. Наверняка это будет максимумом поддержки и постоянства в моей домашней жизни за всё время. Я могу просто быть благодарной за это.
Подкрепляя своё предложение, я протягиваю руку ещё дальше. Сожители. Коллеги. Дружелюбные соседи. Ничего больше.
Вигго смотрит на мою руку, и его губы растягиваются в улыбке.
— Мы скрепим это рукопожатием? Как бизнес-сделку?
— Это и есть бизнес-сделка, — говорю я ему. — Я помогаю тебе с магазином. Ты помогаешь мне с книгой; позволяешь мне пожить у тебя, пока... — я пытаюсь что-то придумать. Нам нужна чёткая конечная дата — я должна уже закончить эту книгу, и я не могу вечно жить с тем, к кому меня так влечёт. — До свадьбы. Два месяца, а потом я отправлюсь восвояси. Такова сделка.
Вигго кусает губу, глядя на меня.
— Но мы друзья, Лу, — он скользит рукой по моей ладони, его ладонь вскользь задевает мою, кончики пальцев щекочут моё запястье. — Разве это не... немного отличается от сделки?
Я нервно сглатываю, встревоженная тем, как возбуждаюсь просто от того, что его пальцы рисуют лёгкие успокаивающие круги на моей коже. Я даже не думаю, что Вигго осознаёт это свое действие. Просто он такой: тактильный, разговорчивый, тёплый.