Не то чтобы я была уверена, что он вообще поддастся на соблазн. Я понятия не имею, воспринимает ли он меня в таком свете. Он флиртует — он флиртовал и в колледже, и год назад, и сейчас — но у меня складывается ощущение, что он флиртует со всеми. Я для него не особенная.
И именно так всё останется.
— Лула? — спрашивает Вигго, хмурясь. Я притихла слишком надолго. — Ты в порядке?
Прочистив горло, я встречаюсь с ним взглядом и вовлекаю себя в то знакомое место — холодный, безмятежный водоём, где страхи, желания и беспокойства утянуты под воду, приглушены, потеряны.
— Я в норме. Просто день был долгим.
Он задумчиво кивает.
— Ты достаточно бодра, чтобы ехать обратно к Шарли? У меня есть кровать в свободной спальне. Она всё равно будет твоей. Можешь переночевать там...
— Я в порядке. Обещаю, — я сжимаю его ладонь в знак ободрения. — Я приеду завтра, если не возражаешь — осмотрюсь, убежусь, что знаю, что надо привезти при переезде.
— Тогда напиши, как доберёшься домой, чтобы я не волновался, что ты превратилась в симпатичный синеволосый блинчик на шоссе.
Я закатываю глаза.
— Ты такая драма-лама.
Вигго достаёт свой телефон, а я свой. Мы обмениваемся номерами. Он присылает мне гифку с анимированной обложкой любовного романа — парень выглядит как Фабио в одежде эпохи регентства, играет бровями и заманивает зрителя зазывающим взглядом. Я отправляю гифку с Алексис Роуз, говорящей «Фу, Дэвид!».
(Фабио — это Fabio Lanzoni, манекенщик, которого прозвали королем обложек любовных романов; а гифка Таллулы из канадского ситкома «Шиттс Крик», — прим)
Вигго издаёт хрюкающий смешок, затем убирает телефон в карман.
— Увидимся завтра, — говорю я ему, сажусь обратно на Vespa и надеваю шлем.
Вигго стоит на пороге и наблюдает за мной.
— Доброй ночи, Лулалу.
Я завожу двигатель и качусь вперед, пинком убирая подножку и выезжая на дорогу. Впервые за очень долгое время мне кажется, что ночь и правда добрая.
Глава 10. Таллула
Плейлист: Taylor Swift — Anti-hero-Acoustic Version
— Чего ты сделаешь? — Шарли хлопает глазами как сова. Её тёмные волосы, как и мои, напоминают птичье гнездо. Она так крепко стискивает кружку кофе, что побелели костяшки пальцев.
Я отпиваю свой кофе на другом конце её дивана (моей импровизированной постели в течение последней недели) и вскидываю брови.
— Не говори мне, что такой поворот событий тебя не радует.
Шарли краснеет и прячется за кружкой, делая большой глоток кофе.
— Я прекрасно понимаю, что ты делала прошлым вечером, — говорю я ей, — заманив меня на семейное собрание Бергманов в его магазине, а потом убежав с поджатым хвостом. Ты пытаешься нас свести.
Моя сестра опускает кружку, открывая мне этот знакомый виноватый взгляд с большими умоляющими щенячьими глазками.
— Не совсем свести, но... знаешь, подтолкнуть тебя к нему?
Я издаю фыркающий смешок.
— Семантика. Ты хочешь, чтобы мы сошлись. Но этого не случится.
Выражение лица Шарли становится надувшимся.
— Тогда почему ты съезжаешься с ним?
— По практическим причинам. Мне нужно своё жильё.
— Таллула, мы любим жить с тобой...
Я поднимаю ладонь.
— Шарли, ты милейший человек на свете. Ты скажешь, что мне вовсе не нужно оставить вас с Джиджи в покое, и ты хочешь как лучше, но это не означает, что ты говоришь логичные вещи. Вам двоим нужно уединение. Вы женитесь через два месяца, и будет много перемен, много стрессоров — вам нужно будет приходить домой по вечерам и обниматься на диване сколько захотите, не беспокоясь о том, что нужно уйти и дать мне место для сна. Вы должны иметь возможность потрахаться на любой желанной для вас поверхности и не думать о том, что я в любой момент могу войти в комнату. Вам нужно... — в моём горле встаёт ком, потому что от этих слов меня наконец-то накрывает осознанием — моя младшая сестрёнка женится; у неё теперь своя семья; она пережила эмоциональный шторм из дерьма нашего воспитания и нашла счастье.
Я сглатываю, затем смотрю в глаза своей сестры.
— Тебе нужно иметь возможность жить своей жизнью.
Шарли прикусывает губу, всматриваясь в мои глаза.
— То есть, ты съезжаешься с Вигго просто для того, чтобы пожить где-то? И всё?
— Ну... нет.
Моя сестра издаёт раздражающее самодовольное мычание.
— Вот и я так думала. Иначе ты бы просто нашла другое съёмное жильё.
— Мы делаем своего рода обмен навыками. Он поможет мне сгладить кое-какие места в книге...
— «Сгладить кое-какие места», да? Может, он ещё «заполнит дырки в твоём сюжете»?
Я шлёпаю её подушкой.
— Всё совсем не так. У нас чисто деловое соглашение. Он поможет мне с книгой. Я помогу ему в магазине. Сделать это будет проще, если мы будем жить за магазином, в одном пространстве.
Шарли улыбается и поддевает мою ногу своей.
— Похоже, весьма удобное положение.
Я пихаю её ногу в ответ.
— Прекрати так улыбаться.
— Я просто говорю, может, ты не считаешь, что вы могли бы встречаться, но я всё равно поступила правильно, затащив тебя вчера в его магазин. Ты ушла оттуда с надеждой для новой книги, которая чинила тебе проблемы, и с очень хорошим новым местом для проживания.
Моё сердце ударяется о рёбра, когда я признаю своё беспокойство, завёрнутое в вопрос:
— Думаешь, это хорошо, что мы будем жить вместе?
Улыбка Шарли становится шире.
— Конечно. Вигго потрясающий. Он, типа... противоположность того, с чем мы выросли — разговорчивый, ласковый, игривый. При каждой встрече с ним я становлюсь счастливее. Он как человеческое воплощение серотонина.
— Ты уверена, что не хочешь сама наброситься на него?
Она закатывает глаза.
— Я счастливо помолвленная женщина. Просто он мне нравится. Он мой друг. И хороший человек, Таллула. Я знаю, что он будет хорошим соседом для тебя.
— Ага, ну, просто не раскатывай губу на большее, — я отпиваю свой кофе и бросаю на неё суровый взгляд. — Это будет чисто практическая и платоническая договоренность.
***
Дом Вигго именно такой, каким я себе представляла; по крайней мере, гостиная — единственное, что я пока что видела. Тут огромные постеры с обложками исторических любовных романов, увеличенных до таких размеров, чтобы они заполнили массивные деревянные рамы. Всюду комнатные растения. Жёлтый как солнышко диван — достаточно длинный, чтобы на нём мог растянуться человек с ростом Вигго — покрытый пушистыми подушками с красочными наволочками, связанными крючком. Пожалуй, единственный неожиданный аспект — это идеальная чистота. Он холостой парень, а большинство знакомых мне холостых парней склонны быть скорее неряхами, чем аккуратистами. Я также помню, что творилось внутри его сумки, которая в колледже была постоянно втиснута между нашими местами — чистый хаос. Не то чтобы люди не могли меняться, просто у меня сложилось впечатление, что он один из тех парней, которым приходится рыться по квартире, чтобы найти что бы то ни было.
Я оглядываюсь по сторонам, изучая пространство, пока Вигго стоит в нескольких метрах от меня, положив руки на бёдра и наблюдая за мной. Он раскраснелся и тяжело дышит, совсем как минуту назад, когда открыл мне дверь... он как будто тренировался.
Втянув особенно запыхавшийся вдох, он тянется к большой кружке с ледяной водой и осушает половину.
— Всё нормально? — спрашиваю я. — Я помешала твоей тренировке, когда пришла?
Вигго немного неловко ставит свою воду, затем промокает губы воротником футболки. На этой изображена неровная стопка книг, на корешках которых написаны фразы в духе «от врагов к любовникам», «синий чулок и повеса», «фальшивые отношения», «ворчливый + солнышко», «только одна кровать». Я хмурюсь, пытаясь понять. А потом мой взгляд опускается ниже, когда я замечаю, что приподняв футболку, он обнажил небольшую полоску загорелой кожи и дорожку каштановых волос, уходящих под его джинсы, низко сидящие на бёдрах.