Вигго удерживает взгляд моих глаз, ни на секунду не поглядывая туда, куда я бы определённо смотрела, если бы дама с фантастически пышными и не сдерживаемыми лифчиком грудями, вроде моих, вышла на террасу первым делом с утра.
Так, так, так, у нас тут джентльмен.
Оглядываясь назад, я уже должна была понять это, учитывая горячий кофе внутри. Вигго не стал эгоистично делать себе одну быструю чашечку пуровера. Он встал за плиту и подогрел целый чайник, сделал большую ёмкость кофе для любого, кому он может понадобиться, и даже достал для них кружки.
Как отвратительно внимательно с его стороны.
Раздражённая и выбитая из колеи, я ворчу:
— Ну естественно, ты побил меня в гонке пробуждения, — после чего медленно подношу кружку к губам. Я пробую сделать глоток и останавливаю себя. Всё ещё слишком горячий.
— Я не был в курсе, что мы соревнуемся, кто проснётся первым, — сухо говорит он, затем подносит свою кружку к губам.
— Наше общее прошлое было недолгим, Вигго, но оно определённо окрашено состязанием.
Он медлит, держа кружку в паре сантиметров от рта. Его взгляд устремляется к моим глазам.
— Ты считала нас соперниками? На парах?
Я моргаю, переваривая его вопрос. Его это удивляет? Он казался таким уверенным на парах, так быстро отвечал и дискутировал, озвучивал факты. И он чертовски хорошо пишет. Этот мужчина способен сплести прекрасные формулировки, хотя чёрта с два я это признаю.
— Не задирай нос, — говорю я ему.
Серьёзное любопытство на его лице сменяется обаятельной игривостью, которая встретила меня прошлым вечером.
— Слишком поздно.
Я закатываю глаза. Вигго наблюдает, как я ставлю кружку на подлокотник стула, затем пытаюсь откинуться назад. Я чуть не падаю, настолько глубоким оказывается стул. Матерясь себе под нос, я подвигаюсь назад, к спинке, затем хмуро смотрю на рассвет.
На несколько секунд между нами повисает лишь молчание. Я в любой момент ожидаю какой-то ёмкой, провоцирующей подколки от Вигго — что-то про то, что я не жаворонок, и что я встала не с той ноги, но он тихий. Я озадаченно кошусь в его сторону.
Вигго улыбается мне.
Я сверлю его сердитым взглядом.
— На что ты смотришь?
Он поворачивается обратно к горизонту, затем поднимает кружку, показывая ей на небо.
— Всего лишь на сногсшибательный вид, — мгновение спустя он добавляет: — У меня складывается ощущение, что обычно ты не встаёшь так рано.
— И как же ты угадал? — произношу я с бесстрастным лицом, подбирая ноги под себя на садовом кресле. Я такая невысокая, чёрт возьми, что когда я откидываюсь назад, мои ноги не достают до пола. Садовые стулья — это тот вид кресел и стульев, на которых я обычно могу сидеть как взрослый человек, а не как ребенок на стульчике для кормления, где ноги болтаются в воздухе. Но эти гиганты Бергманы с длинными ногами наверняка сделали себе садовую мебель на заказ.
Вигго попивает кофе, затем ставит кружку на подлокотник своего стула, и на его губах играет сухая улыбка. Он тихий. Что реально сбивает меня с толка. Мне никогда не доводилось хорошо узнать его (я прикладывала усилия, чтобы этого не случилось), но я целый семестр делила с ним одну аудиторию, и вчера, как только он принёс мне мой напиток, я тратила всю энергию на то, чтобы избегать его, и в то же время постоянно осознавала его присутствие. Прошлым вечером было ясно, что он до сих пор такой же неумолкающий болтун, как и в колледже. Он завязывал разговоры, рассказывал шутки, смеялся, инициировал проделки и шумные дебаты.
Но не сейчас. Сейчас он на удивление тихий.
— И на что же ты смотришь? — спрашивает Вигго, вскинув брови и поворачивая голову ко мне.
Проклятье. Он заметил, что я на него пялюсь.
— Просто изучаю деревья вон в той дали.
Его губы изгибаются в улыбке.
— Вон в той дали?
— Заткнись.
Он цокает языком.
— Ты плохо врёшь, Лулалу.
Я тяжело вздыхаю.
— Я смотрела на тебя, потому что пыталась уложить в голове неестественный феномен.
— О? — его улыбка становится шире. — Что за неестественный феномен?
— Ты тихий.
У него вырывается смех, такой насыщенный и глубокий, прямо из его нутра. Этот звук восхитительной вибрацией проносится под моей кожей.
— Откуда тебе знать, что для меня это неестественно? Один семестр в колледже, когда мы не общались, и ты так хорошо меня знаешь?
— Я не общалась с тобой, но это не мешало тебе общаться со всеми остальными. Ты всегда участвовал на парах, дискутировал, обсуждал. Ты никогда не был тихим.
А я была заворожена. Тем, как он быстро делился идеями, как он вытягивал идеи из других, и бросал вызов, и уважал их. Я немножко ненавидела его за то, как хорошо он умел разговаривать с людьми.
Вигго приподнимает уголок рта; ещё одна улыбка. Наши взгляды встречаются. Вигго опускает взгляд к моим губам, затем отводит глаза, снова сосредотачиваясь на горизонте.
— Обычно я не тихий, да. Но я тихий по утрам.
— Почему? — спрашиваю я прежде, чем успеваю себя остановить.
Вигго пожимает плечами, не отрываясь от распускающегося рассвета.
— Просто кажется излишним говорить, когда я наблюдаю, как мир вот так пробуждается. Такое чувство, что это заслуживает небольшого благоговения, — он потягивает кофе. — Даже я могу заткнуться ради такого.
Я пялюсь на него, потому что как будто не могу этого не делать. Чёрт, у этого мужчины отличный профиль. Длинный прямой нос, резкие скулы, выглядывающие поверх бороды. Я прикрываю один глаз и щурюсь, потому что надеюсь, что мне мерещится, но нет, это правда, вот они — лёгкая россыпь веснушек по его загорелой кожи.
Я просто перевозбуждена. У меня овуляция. Несколько недель не было секса с тех пор, как с Клинтом отношения стали молчаливыми и напряжёнными, а потом на прошлой неделе он сказал мне очень гадкие вещи и потребовал проваливать к чёрту. Вот и всё.
Сделав медленный глубокий вдох, я смотрю обратно на солнце, которое уже поднялось настолько, что напоминает спелую лимонную дольку, и его лучи из цедры распластались по светлеющему небу. Я подношу кружку к губам и осмеливаюсь сделать медленный, осторожный глоток.
Из моего горла вырывается удовлетворённый стон.
Вигго поднимает ногу, поставив одну ступню в дедовской тапочке на край сиденья, затем свешивает руку с колена, держа кружку кофе своими длинными пальцами. Я смотрю на него поверх своей кружки, делая очередной глоток, и его взгляд скользит ко мне.
— Ты, — говорит он, — вчера смылась от мня. Ты пообещала, что я могу задать тебе вопросы, если принесу тебе выпить, а вместо этого взяла свой напиток и игнорила меня.
— Сказал парень, который отчислился из УЮК, не сказав никому ни единого слова.
Его брови взлетают вверх.
— Ты заметила?
Чёрт. Я не хотела этого говорить. Потому что прозвучало так, будто я заметила... будто мне было не всё равно.
— Все, кто посещал литературу, заметили, как только вернулись в весеннем семестре. У нас у многих пересекались пары, но тебя там не было. Ты был такой яркой личностью, которую люди запоминали, а потом ты просто... исчез.
Вигго смотрит в свой кофе.
— Я никогда и не думал, что кто-то заметит.
— Ну, они заметили, но жили дальше. И ты тоже, явно, потому что ты тут любишь жизнь и, — я показываю на его футболку, — любовные романы.
Вигго наклоняется ближе, улыбаясь.
— Ты хочешь спросить меня о них, о любовных романах, так? Не каждый день ты встречаешь бойкого и дюжего представителя мужского пола, который обожает жанр, посвящённый любви. Ты могла бы сейчас сама задавать мне вопросы, если бы вчера не испугалась моих вопросов.