Я улыбаюсь, не отрываясь от её рта.
— Я возбудил тебя своими словами. Своими романтическими словами.
— Я перерождённая женщина, — пыхтит она, стягивая мои брюки ниже по бёдрам.
— Лула, позволь мне сначала сделать тебе приятно, — умоляю я, когда она обхватывает меня ладонью и проводит вверх до головки. У меня вырывается вздох, когда она опускает ладонь обратно к основанию.
— Войди в меня, — умоляет она. — Пожалуйста.
У меня вырывается раздосадованный стон.
— У меня нет презерватива. Я спешил. Забыл.
— Я принимаю таблетки, — она накрывает ладонью мою щёку и поднимает на меня взгляд. — И у меня никого не было с тех пор, как я в последний раз проверялась. Никаких ЗППП.
Я смотрю на неё, моё сердце взлетает, по телу проносится нужда при мысли о том, чего она хочет — только её тело и моё, ничего между нами.
— У меня тоже. Никаких ЗППП.
— Тогда иди сюда, — мягко говорит Таллула, запуская ладонь под мою рубашку. Кончики её пальцев танцуют по моей спине, заставляя меня дрожать. — Я так сильно тебя хочу, — её дыхание горячо обдаёт моё ухо, голос звучит так тоненько и с мольбой, пока я накрываю рукой её грудь, целую изгиб шеи, потом плечо. — Я хочу ощутить тебя внутри. Сейчас. Пожалуйста.
— Ты готова? — шепчу я, проводя пальцами по её сатиновой гладкости, запуская внутрь один палец, потом два. Из моего горла вырывается сон. Она совершенно мокрая.
Она улыбается, запрокинув голову от удовольствия, когда я сгибаю пальцы в ней.
— Это ты мне скажи.
— Бл*дь, Лу, — моя ладонь бродит по её мягкому животику, затем к бедру, где прикреплена её помпа. — Твоя помпа, я её задену, если мы займёмся этим в такой позе? Есть вариант получше?
Она поднимает на меня взгляд, наша спешка на мгновение сменяется неподвижностью. Ветерок покачивает цветы, скрывающие нас от всего мира, солнце греет мою спину и золотит её янтарные глаза.
Я приглаживаю её льдисто-голубые волосы, упавшие на её лицо, и жду, упиваясь её красотой, пока Таллула всматривается в мои глаза.
Она сглатывает.
— Ты милый. Но всё хорошо и так, если ты не будешь хватать её или сильно тереться о неё, — она мягко улыбается, поднимая голову и целуя меня. — Пожалуйста, Вигго, — шепчет она. — Сейчас.
Я целую её в ответ — её губы, кончик носа, родинку, которая приподнимается с улыбкой. Удерживая её взгляд, я беру свой ноющий член, ввожу в неё головку — только головку. Весь воздух вырывается из моих лёгких. Ноги будто молнией простреливает, до самого основания позвоночника. Свирепая потребность подгоняет мои бёдра вперёд, заставляя погружаться глубже, глубже.
— Иисусе, Лула, ты ощущаешься невероятно. Как это может быть таким невероятным?
Она лихорадочно кивает, привлекая меня ближе, обхватывая мою шею сзади, пока мы не соприкасаемся лбами. Я двигаю бёдрами, погружаясь в неё, ахаю, когда чувствую, как она обхватывает меня. Это ощущение не похоже на всё, что я когда-либо чувствовал и воображал — она горячо и тесно сжимает меня, когда я отвожу бёдра назад и толкаюсь обратно.
Перед моими глазами пляшут звездочки. Это не продлится долго.
— Какая разница, чёрт возьми? — пыхтит Таллула.
Похоже, я сказал это вслух.
— Я хочу сделать тебе приятно, — стону я ей в шею и целую за ушком.
Она дрожит и поворачивается, завладевает моим ртом в крепком голодном поцелуе.
— Ты уже делаешь. А теперь, — она тянется под мои спущенные штаны и боксёры, и её пальцы как когти впиваются в мою голую задницу. Она дёргает меня к себе и кусает за шею. — Трахни меня так, как тебе хочется.
— Чёрт, — мои бёдра дёргаются вперёд, жёстко и нетерпеливо. Один раз, второй, и вот я уже барахтаюсь на грани разрядки, тяжело дыша от попыток сдержаться.
— Возьми меня, — шепчет Таллула.
Я вжимаюсь в неё пахом, погружаясь в неё и потираясь, льну к мягкой полноте её тела. Она ахает. Задрав её кофточку, я обнажаю её сосок на прохладном воздухе, обхватываю его губами, ласкаю её тяжелую полную грудь. Я вожу языком, царапаю губами. Таллула кричит моё имя, запуская пальцы в мои волосы и прижимая меня к себе.
Мой член набухает, яйца поджимаются. Я зажмуриваюсь от блаженной агонии на грани разрядки. Она двигает бёдрами навстречу, хрипло вскрикивая:
— Вигго. О Боже. Да, да.
Я отрываю рот от её соска, набрасываюсь на её губы. Она крепко сжимает мою задницу и буквально двигает мной в себе.
— П-подожди, Таллула, я не могу...
— Кончи, — шепчет она. — Доверься мне. Просто кончи.
Я матерюсь ей в шею с болезненным хриплым криком, впиваюсь зубами в её кожу и проливаюсь в неё, так горячо и сильно. Мои бёдра подёргиваются, ноги дрожат, я погружаюсь как можно глубже.
Таллула всхлипывает, насаживаясь на меня, крепко вцепившись в мои волосы, затем поднимает моё лицо так, чтобы наши раскрытые рты встретились. Я тоже вцепляюсь в её волосы и держусь за неё, пока она выгибается мне навстречу, а потом я чувствую её — тугие, ритмичные волны, сжимающие меня, вызывающие ещё одну волну моей разрядки, которая заставляет меня кричать ей в рот. Моё лицо искажается, бёдра двигаются вместе с ней — ритмичными, перекатывающимися движениями, пока мы не замедляемся, тяжело дыша. Наша кожа покрылась потом, щёки раскраснелись.
Таллула смотрит на меня, неуклюже смахивая волосы с моего лба. Я тоже убираю тонкие голубые прядки с её лица, хрипло дыша и глядя на неё.
Её прекрасное лицо озаряется медленной, удовлетворённой улыбкой.
— Я люблю тебя, — шепчет она. — Никогда не устану это повторять.
— Хорошо, — говорю я ей, наклоняясь и ещё раз целуя её, нежно и мягко. — Потому что я никогда не устану это слышать, — склонив голову набок, я упиваюсь ей, сохраняю это яркое и драгоценное воспоминание, чтобы всегда нести его в себе. — Я тоже тебя люблю.
Её улыбка становится шире.
— Знаю. А теперь, — шепчет она, сладко целуя меня в щёку. — Мне ненавистно рушить момент, но думаю, нас ждёт свадьба, которую мы не захотим пропустить.
Я улыбаюсь ей.
— Думаю, ты права. При условии, что я получу гарантию того, что ты оставишь мне один танец потом?
— Дурачок, — она улыбается. — Каждый танец твой. И каждая песня в караоке.
— Вот теперь дело говоришь, — я вздыхаю, снова утыкаясь лицом в её шею. — Есть лишь одна маленькая проблемка.
Её пальцы перебирают мои волосы.
— Что такое? — спрашивает она.
— Мои ноги не работают.
Таллула смеётся.
— Я серьёзно, — сообщаю я ей, тяжело вздыхая и приподнимаясь на локтях. — Боже, это и есть эйфория, да? Я чувствую себя как те коровы, которых только что выпустили из хлева после зимы.
Таллула моргает.
— Чего?
— В Швеции коров всю зиму держат в хлеве, а когда весной их выпускают, это особенный день, и все приходят посмотреть. Сродни моему весьма поспешному акту только что, эти счастливые дурынды вылетают из хлева, бегают и скачут по траве... насколько коровы вообще умеют скакать, — я целую её, и мои плечи начинают дрожать от смеха. — И это самая романтичная аналогия в мире.
Таллула снова притягивает меня к себе, целует глубоко и сладко. Когда мы наконец-то разлучаемся, и её глаза встречаются с моими, я мычу так громко, что с деревьев неподалеку разлетаются птицы. Она хохочет так сильно и долго; этот звук эхом разносится по полю.
И это самый прекрасный звук на свете.
Глава 32. Таллула
Плейлист: Mindy Jones — Whole Wide World
— Твои ноги, похоже, вернулись в норму, Бергман, — я улыбаюсь Вигго, когда он вальяжно подходит ко мне. Мерцающие гирлянды, подвешенные на террасе, купают его в волшебном золотистом свете.
— А ты, — говорит он, обвивая меня рукой и привлекая поближе, пока вокруг разливается медленная танцевальная музыка, — наконец-то перестала ходить так, словно тебя сегодня утром завалили и отымели на цветочном поле.