Я ахаю. Вигго дьявольски улыбается и играет бровями.
— Я люблю тебя шокировать.
— Это моя работа, — говорю я ему. — Шокировать тебя.
— Наверное, нам просто придётся получать удовольствие, шокируя друг друга, — он наклоняется для медленного и сладкого поцелуя. — Я люблю тебя, — шепчет он.
— Я люблю тебя, — шепчу я в ответ. Моя улыбка такая широкая, что у меня аж щёки ноют.
Его глаза всматриваются в мои.
— Как у тебя дела?
— Дела... весьма здорово. А у тебя?
Он улыбается.
— Весьма здорово, — он прочищает горло и бросает взгляд туда, где его родители разговаривают с моими. — Что чувствуешь по этому поводу?
Я перевожу взгляд на своих родителей и вздыхаю.
— Такое чувство... что мы с многим не разобрались, хотя должны разобраться, — мои мысли возвращаются к семейному селфи, которое мы сделали со свадебным фотографом Шарли — немного неуклюжее и неловкое, но... это попытка. Шарли заставила папу тоже сделать селфи, которое мы послали Гарри, написав, что скучаем по нему и любим его, что навестим его, когда он будет готов принимать посетителей. Это ощущалось таким уязвимым и непростым, но это также ощущалось настоящим. Как будто, может быть, наша семья начнёт с этих крошечных скромных шагов, каждый из нас постарается быть здоровее индивидуально, разобраться, как мы в итоге будем работать вместе как семья. — Но я думаю, это хорошее начало.
Вигго кивает, обхватив ладонями моё лицо и мягко проводя большим пальцем по моей щеке. Он тихий, что бывает весьма редко, но он не ощущается тихим. Его хватка на моей талии крепкая и уверенная, его глаза не отрываются от моих. Я чувствую его любовь, и реальность этой любви столь инстинктивная, столь мощная, что это не сравнить со всем, что я когда-либо знала.
— Я люблю тебя, — говорю я ему.
Он улыбается.
— Я знаю. Я тоже тебя люблю, Лула.
Я сцепляю руки на шее Вигго, наша разница в росте сократилась благодаря моим высоким каблукам, и смотрю на него, пока музыка стихает. Наполненная любовью. Мечтами. Множеством надежд на то, что ждёт впереди.
Улыбка Вигго становится шире.
— Что такое?
— Тебе и мне, — говорю я ему, беря его за руку и таща к микрофону, — срочно нужно спеть в караоке.
***
В кои-то веки я чрезвычайно далека от того, чтобы быть тихой. Бесстыжие стоны вырываются у меня, пока я лежу голая, растянувшаяся на нашей постели в пустом шалаше. Семья уехала ещё утром, оставив нам то, в чём мы нуждались — место, чтобы быть вместе, любить друг друга, только вдвоём.
Жаркий свет солнца льётся в комнату, окрашивая бронзой каштановые волосы Вигго. Я крепко стискиваю их в руке и кусаю губу при виде его головы между моих бёдер, а его язык легонько дразнит мой клитор. У меня вырывается всхлип.
— Вот так? — шепчет он, не отрываясь от моей кожи.
Я крепче стискиваю его волосы.
— Да, вот так.
Ещё одно движение языка, а потом он принимается медленно кружить им.
— О Боже. Именно так.
Он поднимает взгляд, бледно-голубые глаза полыхают как пламя, и уголки губ приподнимаются в сексуальной улыбке.
— Да?
Я лихорадочно киваю, обхватив его подбородок и упиваясь ощущением его щетины. Я смотрю на него с изумлением, ошеломлённая знанием, что он любит меня, знанием, что я тоже его люблю.
— Ты так на меня смотришь, — шепчет он. — Если бы я знал, что ты будешь так на меня смотреть, я бы сбрил бороду раньше.
Я качаю головой.
— Ты всегда очарователен для меня. С бородой бигфута или без неё.
Он мягко смеётся, трётся колючим подбородком прямо там, где моё бедро встречается с пахом. Я выгибаюсь ему навстречу.
— Я люблю тебя, Лула, — шепчет он, оставляя нежный поцелуй на моём бедре.
Я улыбаюсь ему.
— Я люблю тебя, Вигго.
Он снова склоняет голову, мило, с нетерпением, ласкает меня языком, одним длинным пальцем, затем двумя, сгибая их глубоко во мне.
Мои ноги дрожат. Дыхание сбивается. Вигго обхватывает ладонью моё бедро, проводит по дорожкам растяжек, ведущих к тому месту, где его язык гладит меня, доводя до высот, падение с которых я едва могу себе представить.
Но я сделаю это. Я упаду, доверяя, что он меня поймает.
— Пожалуйста, — умоляю я, двигая бёдрами ему навстречу. — Пожалуйста, не останавливайся.
Он слегка мычит, его язык и пальцы двигаются быстрее, заставляя меня взлетать, парить. Я выгибаюсь, дрожа и крича его имя. Я всё ещё дрожу и хватаю ртом воздух, но стискиваю его руку и подтягиваю Вигго к себе.
— Войди в меня, — говорю я ему. — Сейчас же.
Он отдаёт честь, его лицо воплощает портрет торжественного повиновения.
— Да, мэм.
Я шлёпаю его по попе, заставляя расхохотаться, отчего я тоже смеюсь.
Я такая влажная — и от своего тела, и от его языка — и Вигго без проблем погружается в меня, наполняя меня до упора. Я стону, эхо моего оргазма растягивается сладким, долгим удовольствием.
— Бл*дь, Лу, — он ахает мне в шею, обдавая ухо горячим дыханием, его бёдра двигаются быстро и отчаянно. — Однажды я всё же продержусь дольше.
Мы смеёмся друг другу в губы. Наш поцелуй превращается в двойные широкие улыбки.
— У нас полно времени для этого.
Вигго отстраняется, удерживая мой взгляд. Он обхватывает ладонями мои щёки, запускает пальцы в мои волосы.
— Я люблю тебя, — шепчу я, когда он движется быстрее, его бёдра сбиваются, улыбка сменяется тем прекрасным выражением нахмуренной сосредоточенности, после чего на его лице отражается экстаз. Он запрокидывает голову, зажмурив глаза и напрягая горло, пока он кончает, затем падает на меня, продолжая покачивать бёдрами. Я крепко обнимаю его, целую в лоб, прижимаю к себе так близко, сердце к сердцу.
— Я люблю тебя, — шепчет он. — Я люблю тебя, Лула, всем моим сердцем.
Я киваю и улыбаюсь, прижимаясь лбом к его лбу, и говорю ему то, что в данный момент чувствую аж до мозга костей:
— Я знаю.
***
Когда мы возвращаемся в Лос-Анджелес, время уже позднее, и солнце выглядит лишь мандариновой долькой на горизонте. Я медленно веду мопед, упиваясь ощущением ветра на моей коже, руками Вигго, крепко обвившими мою талию, его сильным теплом, окружающим меня.
Когда я поворачиваю не в сторону дома, а к мастерской Донни, его хватка сжимается крепче, выдавая его удивление.
Я улыбаюсь, пока мы несёмся по дороге, затем наконец останавливаемся перед мастерской. Я опускаю подпорку и заглушаю двигатель. Вигго стягивает шлем, непонимающе хмурясь.
— Лула, что мы делаем?
Я тоже стягиваю шлем.
— То дело, которое я пропустила по дороге в аэропорт. Пошли, — сжав его ладонь, я иду впереди Вигго и подвожу его к мастерской. Донни там, как он и обещал, ждёт у входа.
Вигго обнимает Донни, затем озадаченно смотрит за него, пока Донни отходит назад.
— Я о ней хорошо позабочусь, — говорит он мне.
— Спасибо, Донни, — я улыбаюсь ему.
Донни улыбается в ответ, подмигивая.
— Нет, проблем.
Вигго кладёт руки на бёдра.
— Что происходит?
— Пандору нужно подлатать.
Он снова непонимающе хмурится.
— Кто такая Пандора?
— Мой мопед, сладенький.
Вигго прищуривается.
— С каких это пор ты назвала свой мопед... — его глаза распахиваются шире. — Подожди, Пандора?
Я пожимаю плечами, лукаво улыбаясь.
— Она прекрасная героиня. Свирепо независимая, непреклонно настроенная против брака, но меняет свои взгляды, когда милый решительный мужчина решает, что он изменит свой мир, пойдёт ей навстречу и будет бесконечно любить её, — я подхожу к Вигго, обхватывая его щетинистую челюсть, проводя пальцем по его виску. — У неё прекрасный креативный и оживлённый ум, как у тебя. Это мне тоже понравилось в ней.
Вигго хрипло сглатывает.
— Лула... ты прочла любовный роман?