Первый автобус пришел в пять часов. К счастью, кроме кондуктора, в салоне никого не было. Девушка опустилась на заднее сиденье и зажмурилась.
— Вам плохо? — спросила женщина, подойдя к ней.
Полина открыла глаза, достала из кармана курточки деньги и молча подала. Та оторвала билетик и села рядом.
— Девушка, у тебя что-то случилось? — негромко, с участием снова задала вопрос женщина.
Пассажирка не ответила, тогда кондуктор вздохнула, встала и пошла ближе к водителю, сокрушенно качая головой.
Когда подъехали ближе к центру, Полина вышла. Людей на остановках становилось больше, и она не стала пересаживаться на другой маршрут, до дома пошла пешком. В каменной прохладе своего подъезда почувствовала облегчение, но в кабине лифта слезы снова нахлынули, сдавили горло, пришлось прижаться спиной к исцарапанной стене и немного постоять, даже когда двери открылись, чтобы успокоиться. Девушка не стала звонить в дверь, достала ключ из сумочки и открыла. Перед ней стояла мать.
— Дочка, я не спала всю ночь, телефон ты оставила дома… — встревоженно начала она и тут же осеклась, увидев лицо дочери. Татьяна в ужасе охнула.
— Мама, прости меня, — чуть слышно промолвила Полина.
— Господи, что с тобой, детка? За что простить? На тебе лица нет. Доченька, случилось что-то страшное?
Полина молчала. Татьяна обняла ее, провела рукой по волосам и прижала к себе. Дочка отстранилась и молча пошла в ванную комнату, где сбросила одежду и встала под душ, а мать все стояла под дверью, прислушивалась к каждому звуку и ждала. Вскоре девушка вышла, но, не останавливаясь, прошла мимо и скрылась в спальне. Там свернулась калачиком на кровати и тихо заплакала. Татьяна поспешила следом и осторожно присела на край.
— Милая, расскажи мне, тебе станет легче.
— Мама, мне теперь никогда не будет легче, я хочу умереть.
— Что ты говоришь! Родная моя, иди ко мне…
Полина повернулась к ней, и глаза обеих наполнились слезами. Мать наклонилась, прижалась щекой к лицу дочери. Она догадалась, какая трагедия произошла, и щемящая боль сжала ее сердце.
— Полиночка, кто этот негодяй? Антон? — осторожно спросила она.
— Они все негодяи, мама, — ответила сквозь слезы Полина.
— Господи! — воскликнула мать. — Он был не один? Куда же ты попала?…
— Мамочка, не спрашивай меня ни о чем! Прошу тебя, не хочу вспоминать весь этот кошмар. Мне так плохо… Мне больно, мама!
Татьяна вышла на кухню, накапала валериановых капель себе, а потом и дочери.
— Родная моя, выпей. Тебе нужно успокоиться. Подав стакан дочери, продолжила:
— Давай заявим в милицию… Вызовем доктора… Ты же знаешь его фамилию, раз он имеет дело с вашей фирмой.
— Нет, мне хватит позора. Ты же знаешь, как наша милиция работает. Завтра же на работе все узнают. Я этого не переживу!
— Полечка, где у тебя болит? Я приглашу гинеколога, Антонину Михайловну. Не беспокойся, она никому ничего не расскажет. Я давно ее знаю.
— Мама, не нужно. Мне стыдно.
— Глупенькая, она выпишет лекарство. Я ей позвоню.
— Делай что хочешь, мне все равно…
Татьяна вышла на кухню и, несмотря на ранний час, набрала номер своей приятельницы. Полина слышала разговор матери и всхлипывала.
— Тонечка, — говорила мать, — она не хочет, чтобы ты приходила, стесняется. Скажи, что мне купить в аптеке? Успокаивающие? Хорошо, поняла. А немного позже мы обязательно придем к тебе. Спасибо.
Она положила телефон и вернулась к дочери. Присела рядом и все время гладила ее пышные волосы, разметавшиеся по подушке. Потом взяла ее руки в свои, стала целовать ладони, приговаривая:
— Деточка моя, все будет хорошо. Не горюй, я всегда буду с тобой и никому, слышишь, никому не дам тебя в обиду. Папа бы обязательно наказал этих мерзавцев… Значит, мне придется сделать это за него. И я отомщу, — твердо сказала Татьяна.
— Как? Я их не знаю. И что мы можем без папы? — рыдала Полина.
— Но ты знаешь Антона, он наверняка еще хоть раз придет к вам в офис.
— Я не вернусь на работу.
— Да, конечно, Антонина Михайловна даст тебе больничный.
— Ты не поняла, я никогда не вернусь на эту работу.
— Если бы был жив наш папа, он бы их убил… Доченька, ты сейчас успокойся, постарайся уснуть, а я подумаю.
— Мамочка, какая ты у меня хорошая, я тебя так люблю, — прижалась к матери дочь, чувствуя ее защиту. — Но как мне жить дальше?
— Ты у меня тоже очень хорошая, и я тебя люблю. А сейчас тебе нужно восстановить силы. Все будет хорошо. Я тебе обещаю.