Но мне не хватило...Мне бы хотелось, чтобы он не останавливался...
Я жажду услышать новый приглушенный стон прямо в губы, когда дыхание смешивается, а потом ты с разгону летишь в опасную, но жутко притягательную пропасть.
Я...не успела испытать всей гаммы чувств, и не зарылась в волосы, и не наобнималась...
- Играем, значит, в бутылочку, - продолжает свой рассказ Яна. - И горлышко показывает, ты только представь, на твоего брата, и…
- Практически на меня, - перебивает Мила. – Нет, Алиска, совершенно точно, горлышко показывало на меня.
- Но тут дверь купе распахивается, и…- продолжает Яна, - а там, Алис, представь, Катерина Антоновна. Злющая, как черт, и давай с разбега выговаривать. Особенно как нас заметила. Мол, чем это вы тут занимаетесь? Да еще девочки из младшего класса с вами. И что она обязательно доложит. Все застыли, словно статуи античные, ну а Гор…
- Что Гор? – тороплю, потому что подруги замолкают.
А мне лишь бы чем заполнить сейчас мозг. Главное, поскорее.
- Ну, он, типа, а бутылочка-то на вас показала, Катерина Антоновна. Подходит такой, прям вплотную, а потом снимает с ее носа очки, и бац, при всех целует училку прямо в губы.
- Что? Она же в возрасте! – невольно восклицаю я.
Уж что угодно брат мог выкинуть, но это?
- Ну, не так чтобы уж и в возрасте, ей вроде бы всего лишь двадцать три, - говорит Яна.
- Старая, - шипит Мила, - еще какая.
- И…что дальше? – поторапливаю я.
- А дальше, - отвечает Яна, - он ей говорит, что типа, раз вы тоже играли, значит и вам влетит. А то и с работы уволят за совращение несовершеннолетних.
- И…
- Ой, ты бы это видела. Впрочем, наверняка, кто-то из парней да снимал.
- Катерина вначале покраснела, потом побледнела. А потом...как зарядит со всего маха твоему брату пощечину, да и убежит. Он за ней. А парни до сих пор ржут, успокоиться не могут.
- Ясно, - хмыкаю я, прикидывая, как на все это реагировать.
- Мне тоже.
Мила кивает, плюхается на сиденье, и вдруг всхлипывает.
А потом и вовсе разряжается рыданиями.
- Мил, да я уверена, что он просто пошутил, - восклицаю поспешно. – Для парней поцелуи…не обязательно что-то означают.
Усаживаюсь рядом, и пытаюсь успокоить подругу.
- Ага, пошутил. А зачем он тогда побежал за ней следом?
- Нууу, чтобы очки вернуть. Вы же сами сказали, он их с нее снял,- предполагаю я.
Мила слегка успокаивается, но тут же снова принимается стенать.
- Девчооонки. А я ведь ему совершенно, вот даже ни самую чуточку не нравлююююсь, - канючит она, размазывая слезы по лицу.
- Ну, Мил, - принимает эстафету Яна.
Усаживается с другой стороны от подруги, и обнимает.
Я же прикрываю глаза, и возвращаюсь мыслями к нашему с Игнатом поцелую.
Вот он подходит, вот вжимает. Склоняется.
А вот его губы безжалостно соприкасаются с моими.
- Расслабься, Принцесса, - командует тихо, а у меня и правда губы сильно сжаты.
Но вот он проводит по ним кончиком языка, и они в то же мгновение приоткрываются.
А дальше…
Ой, нет.
Зажмуриваюсь, лишь бы отогнать воспоминания.
Но в общем, это было нечто нереальное. Во что я до сих пор не в силах окончательно поверить.
Хоть наш поцелуй и не был слишком долгим. И…Игнат первым его прервал. Я лишь подхватила и подыграла.
А вот с теми девочками, которые ему на самом деле нравятся, он, наверняка, целуется гораздо дольше.
Не замечаю, как залезаю на верхнюю полку, и растягиваюсь на ней.
И снова вспоминаю.
Навряд ли я…решусь, но кажется, что очень бы хотела повторить.
…
Очень бы хотела повторить, понимаю тем отчетливее, чем пронзительнее мы сталкиваемся взглядами.
Едва лишь, полусонные и взъерошенные, мы утром высыпаем на перрон. Есть много всего, о чем я могу подумать, но думаю исключительно о нем.
- Привет, - говорю я.
Первая подхожу. Но не залипаю. Делаю вид, что просто прогуливалась мимо.
- Как спалось? – спрашивает Игнат, снабдив вопрос своей фирменной мне-все-по-фигу ухмылкой.
Ужасно, то и дело просыпалась. А потом пялилась в потолок и никак не могла заснуть повторно.
- Отлично, а тебе?
- Тоже.
Фыркаю.
Он замечает, ведет пальцами по предплечью.
Одергиваю.
- Обиделась?
- Нет, ни чуточки.
- Что ты хочешь, чтобы я тебе ответил?
Что не спал. Что наш поцелуй понравился тебе также, как и мне. Что просто мечтаешь о том, чтобы остаться наедине, и повторить.
- Лиса…
Гор прерывает наше общение, приобнимает и награждает поцелуем в макушку.
- Как ты?
- Это я у тебя должна спросить. Соблазнитель учителей.
- А, это, - тянет брат, и ухмыляется. – Это был специальный стратегический прием. Не знаю, чего все так переполошились.
- Мы так и поняли, - киваю я.
- Главное, чтобы Катерина Антоновна это тоже поняла, - хмыкает Игнат.
Я снова бросаю на него быстрый, если не сказать вороватый взгляд.
- Думаешь, запала на меня?
Брат ухмыляется шире. По всему он бодр и крайне доволен собой.
Игнат пожимает плечами, а мне дико от того, что они так спокойно обсуждают девушку на несколько лет старше себя. Не просто девушку, учителя нашего лицея.
Это…в голове не укладывается.
А…Что если Игнату тоже придет в голову приударить за такой?
От мыслей, что он может целовать еще кого-то, кроме меня, пусть даже моего возраста, становится жарко, страшно, дурно.
И в суматохе ожидания автобуса я вновь придвигаюсь к Игнату. И нахожу его ладонь. Переплетаю пальцы.
- Я…хочу ехать до гостиницы с тобой, - произношу быстро ему на ухо, пока никто не перехватил инициативу.
Для этого мне приходится встать на цыпочки, и ухватить его за рукав.
Еще я специально, но будто бы случайно мажу губами по его скуле.
Вздрагивает. Медленно сглатывает.
Ему, по меньшей мере, не противно, я же вижу, чувствую.
Но все равно отчего-то колеблется, и не отвечает.
- Пожалуйста, Игнат, - снова прошу я. - Иначе мне придется просить брата, а он ведь точно не откажет.
Все так и есть, но мне отчего-то важно, чтобы Игнат сам захотел, чтобы я поехала с ними.
Когда Катерина Антоновна объявляет наш класс на посадку, Игнат, обхватывает меня за талию, не дает мне уйти со всеми. Я млею от удовольствия и улыбаюсь.
Не думая о том, как это выглядит со стороны, я прижимаюсь теснее, и утыкаюсь носом ему в грудь...
Глава 34
Игнат
Мне бы хотелось, чтобы наш первый поцелуй вышел более осознанным.
Неторопливым и тягучим, балансирующим на грани чувственности.
Отмотать бы и повторить на замедленной съемке, проживая каждую секунду этой болезненной до одержимости, ни с чем не сравнимой по ощущениям, умопомрачительной и разбивающей все ограничения близости.
Но едва лишь мне стоит накрыть губы Принцессы своими, как все благие намерения улетучиваются к чертовой матери.
И я попадаю прямиком в гремучий адский котел.
Словно ненормальный впиваюсь в её рот своим, тормозя себя настолько жалкими остатками воли, что про них лучше вообще не упоминать.
Мне хочется аккуратно и нежно исследовать ее рот, дать ей привыкнуть, постепенно окунуть в это новое для нее чувственное наслаждение. А не яростно долбиться в ее сладкий и влажный рот языком, как ненормальный вбирая в себя вкус неповторимо желанных губ. Ее вкус…
Но благими намерениями, как известно…
Вместо этого я прошу её расслабиться, и тут же нагло нетерпеливо врываюсь в нее жаждущим и нетерпеливым языком.
Я, блин, тот еще растерявший последние мозги, и свихнувшийся на своей "ученице" "учитель".
Да, как бы согласился, и как бы реально должен обучать, но вместо этого меня рвет, и я одурело и рвано стону ей прямо в рот. Захлёбываюсь в ощущениях и мечтаю лишь о том, чтобы наш контакт не прекращался больше ни на единую гребаную секунду.