– Его мама терпеть меня не может. – Нина передернула плечами. – А Ярослав скачет перед ней на задних лапках.
– Конечно скачет, – удивился я. – Она же болеет.
Нина поджала губы, но препираться не стала.
– А я люблю Соньку и возиться с ней люблю, – сказала Зоя. – Но Нина права – жить всем вместе ужасно. Мама орет, потому что ее злит, когда на семи метрах в кухне столпотворение, Толик докапывается по всякой фигне, Нина психует, а спрятаться от всего этого можно только в ванной, но туда тоже вечно очередь.
– Ну, вернется Тиф, сможешь перебраться к нему. Он же звал тебя.
– Не знаю. – Зоя помялась. – Я к такому еще не готова.
– К какому такому? – вытаращилась на нее Нина. – Это же просто квартира. Представь, что ты ее снимаешь. Не свалишь – я сама к нему перееду.
– Переезжай, – согласилась Зоя. – Только ты у него не то что на семи метрах – из круга на полу не выйдешь.
Я расхохотался. Подобное было вполне в духе Тифона. Однако Нина оскорбилась:
– Думаешь, ты такая особенная и распрекрасная? Трифонов вообще с тобой из жалости стал встречаться. Потому что ты сама на него повесилась и не отлипаешь. Думаешь, я не в курсе, что он не хотел, а ты его шантажом заставила?
– Не говори глупости. – Зоя растерялась.
– А кто мне плакался, что он тебя избегает и держит во френдзоне?
– Это не потому!
– Да-да, Тифчик же отличный друг, вот и не бросает друзей в беде. – Нина состроила гримасу. – Иначе с чего бы ты ему сдалась?
– Это ты перед Никитой концерт устраиваешь?
Зоя изо всех сил старалась держать себя в руках.
– А смысл? Он-то в теме.
– В какой теме?
– Да ты у него спроси. – Многозначительно подмигнув мне, Нина медленно прошла по проходу и встала у соседних дверей.
Зоя с тревогой посмотрела на меня:
– О чем это она?
– Понятия не имею.
Это было абсолютной правдой. Нина блефовала, но Зоя встревожилась не на шутку:
– Пожалуйста, скажи. Очень тебя прошу. Тифон про меня что-то такое говорил?
– Да нет же. Нашла кого слушать. Сестру свою не знаешь?
– Знаю, поэтому и спрашиваю. Кажется, она что-то конкретное имела в виду. У Андрея кто-то есть?
– Где? В армии? – усмехнулся я. – Соберись Тиф завести себе кого-то, ты бы первая об этом узнала. У него же принципы и понятия. Это такой же незыблемый закон, как закон гравитации.
– Ты прав. – Зоя схватилась за лацкан моей расстегнутой куртки и принялась с волнением его теребить.
– Что у вас с ней происходит? – Я кивнул на Нину.
– Трудно объяснить. Она и раньше сложная была, а сейчас совсем с катушек слетела. Цепляется по каждому пустяку. Всякую ерунду выдумывает, чтобы меня позлить. Подружкам своим обо мне гадости рассказывает. И я уже не знаю, где правда, а где ее домыслы.
Вся надушенная и сияющая, Настя уже нас ждала. В голубых глазах светилась улыбка, длинные светлые волосы блестели, а нежно-розовая помада на губах приятно пахла чем-то сладким.
Я схватил ее за руку и не отпускал до самого кинотеатра.
Мы с ней часто ходили в кино, оба любили его и могли потом часами взахлеб обсуждать даже самый пустяковый фильм.
Её легко мог заставить заплакать грустный или трогательный момент в кино, она переживала из-за плохих новостей в Интернете, любила детей, животных и вообще всех, кто казался ей беззащитным. Но с той же легкостью умела и радоваться. Часто простым мелочам или необычным стечениям обстоятельств: счастливому билету, хорошему сну, любимой песне, заигравшей в кафе, человеку, похожему на какого-нибудь актера или блогера, красивым картинкам в Интернете, смешным названиям блюд в меню.
Если у нее было хорошее настроение, она все время меня целовала. При каждой подвернувшейся возможности, просто так, без всякого повода. В метро, на эскалаторе, в очереди за билетами, иногда на ходу. Это был ее способ выражения радости, и мне он нравился.
В этот раз фильм оказался довольно примитивный, так что обсуждать было нечего. Как только мы вышли из зала, Нина тут же объявила, что проголодалась, но на фуд-корт не пойдет, потому что «такое» не ест.
Тогда Настя предложила отвести нас в дешевый китайский ресторанчик неподалеку, который быстро отыскался среди дворов в полуподвале старого жилого дома. Маленький темный, с традиционной подсветкой красных бумажных абажуров, такими же красными креслами и золотыми драконами на стенах.
Девушка-китаянка в черном фартуке постелила перед каждым из нас полосатую бамбуковую салфетку и выдала по тоненькой дощечке, внутри которой оказалось меню.