— Тогда, значит, его убило не радио.
— А это, я надеюсь, мы узнаем после вскрытия.
— Я ничего не знаю о радио, — вдруг вырвалось у Гая, — я ничего не понимаю. Какая-то бессмыслица. Да никто, кроме отца, и не трогал этот приемник. Он над ним прямо трясся.
К радио никто и близко не подходил.
— Понимаю. Он увлекался радиотехникой?
— Да, это было его единственным увлечением, кроме работы.
— Один из приехавших со мной полицейских немного в этом разбирается, — сказал Аллейн. — Говорит, что этот приемник — последнее слово техники. Вы сказали, что в радио ничего не понимаете. А как насчет других ваших родственников?
— Одно время мой младший брат интересовался радиотехникой, но потом забросил это дело. Отец не позволил бы, чтобы в доме появился еще один радиоприемник.
— Быть может, он сумеет нам что-нибудь подсказать.
— Но если сейчас там все в порядке…
— Нельзя упускать ни одной возможности.
— Вы говорите, будто… будто…
— Пока не было дознания, я не могу ничего говорить с уверенностью, — ответил Аллейн. — Мистер Тонкс, кто-то мог затаить злобу на вашего отца?
Гай снова вскинул голову. Он посмотрел Аллейну прямо в глаза.
— Да почти все, кто его знал, — ответил Гай.
— Вы не преувеличиваете?
— Нет. Вы ведь думаете, что его убили, не правда ли?
Внезапно Аллейн указал на стол.
— Вы это раньше видели? — резко спросил он.
Гай поглядел на две округлые черные ручки, лежавшие рядом в пепельнице.
— Эти штуки? — переспросил он. — Нет, не видел. А что это?
— Думаю, это и есть причина смерти вашего отца.
Дверь кабинета распахнулась, и вошел Артур Тонкс.
— Гай, да что происходит? — спросил он. — Мы не можем весь день просидеть в гостиной. Это невыносимо. Ради бога, скажите же, что с ним случилось?
— Они думают, что его убили эти штуки, — сказал Гай.
— Вот эти? — На долю секунды взгляд Артура метнулся к карнизу. Затем, как-то странно дрогнув ресницами, он отвел глаза.
— Что вы имеете в виду? — спросил он Аллейна.
— Не могли бы вы надеть одну из этих ручек на стержень регулятора громкости?
— Но ведь они металлические, — заметил Артур.
— Радио выключено.
Артур вытащил одну ручку из пепельницы, подошел к приемнику и надел ручку на стержень.
— Болтается, — быстро сказал он, — держаться не будет.
— Будет, если ее набить, например, промокательной бумагой.
— Откуда вы их взяли? — требовательно спросил Артур.
— Вы ведь сразу их узнали, да? Я видел, как вы глянули на карниз.
— Конечно, я их узнал. В прошлом году Филлипа позировала мне на фоне этих самых занавесок, когда… он… был в отъезде. Я рисовал эти чертовы штуки.
— Послушайте, — вмешался Гай, — на что вы намекаете, мистер Аллейн? Если выхотите сказать, что мой брат…
— Я?! — вскричал Артур. — Да я-то тут при чем? Отчего вы думаете…
— Я нашел обрывки промокательной бумаги на стержнях и внутри металлических ручек, — ответил Аллейн. — Выходит, в какой-то момент бакелитовые ручки были заменены металлическими. Удивительно, не правда ли, что эти ручки так похожи между собой? Разумеется, если присмотреться, то отличия найти можно. Однако они практически незаметны.
Артур ничего не ответил. Он по-прежнему не отводил взгляда от радио.
— Всегда хотел рассмотреть его как следует, — неожиданно сказал он.
— Прошу, — вежливо ответил Аллейн. — Мы с ним уже закончили.
— Слушайте, — вдруг заметил Артур, — даже если бакелитовые ручки заменили на металлические, то все равно это никак не могло его убить. Его бы даже током не ударило. Оба регулятора заземлены.
— А вы заметили, что в панели просверлены две маленькие дырочки? — спросил Аллейн. — Как думаете, так и должно быть?
Артур пригляделся к стальным стержням.
— Господи, Гай, он прав, — сказал он. — Так вот как все было сделано.
— Инспектор Фокс сообщил мне, — сказал Аллейн, — что через эти дырочки могли пропустить проволоку, подсоединенную к… трансформатору — правильно? — и пустить по проволоке заряд к одной из ручек.
— И заземлить вторую, — добавил Фокс. — Работенка для знатока. А то ведь можно было получить заряд вольт в триста.
— Нет, это бы не сработало, — быстро проговорил Артур, — ток был бы слишком слабый, всего в несколько сотых ампера.
— Я вовсе не специалист, — сказал Аллейн, — но думаю, что вы правы. Зачем же тогда кто-то просверлил эти дырки? Быть может, кто-то хотел сыграть с вашим отцом злую шутку?
— Злую шутку? С ним? — Артур визгливо и неприятно рассмеялся. — Гай, ты слышал?
— Заткнись, — сказал Гай. — Он ведь умер.
— Даже не верится, что это правда, верно?
— Артур, не будь таким идиотом. Возьми себя в руки. Неужели ты не понимаешь, что все это значит? Они думают, что отца убили.
— Убили?! Они ошибаются. Инспектор, ни у кого из нас на это бы духу не хватило. Взгляните на меня. У меня так трясутся руки, что я не смогу стать художником — так мне сказали. Это началось, когда я был ребенком и он мог на целую ночь запереть меня в чулане. Взгляните на меня. Взгляните на Гая. Он покрепче, но его тоже сломали, как и всех нас. Мы можем только подчиняться. Вы знаете, что…
— Постойте-ка, — тихо произнес Аллейн. — Ваш брат, в общем-то, прав. Лучше обдумывать все, что вы хотите сказать. Возможно, произошло убийство.
— Спасибо, сэр, — быстро вмешался Гай. — Это чрезвычайно любезно с вашей стороны. Артур просто разволновался. Это нервное потрясение.
— Ты хотел сказать — облегчение, — ответил Артур. — Не глупи, Гай. Я не убивал его, и они скоро это выяснят. Никто его не убивал. Всему произошедшему есть какое-то объяснение.
— Советую вам меня послушать, — сказал Аллейн. — Я задам вам обоим несколько вопросов. Вы не обязаны отвечать на них, но ответить будет все же разумнее. Насколько я понимаю, обычно никто, кроме вашего отца, не прикасался к приемнику. Вам приходилось бывать в кабинете, когда он слушал радио?
— Только если он хотел разнообразить программу издевательствами, — ответил Артур.
Аллейн повернулся к Гаю, который злобно глядел на брата:
— Я хочу точно знать, что произошло тут вчера вечером. По словам врачей, когда вашего отца нашли, он был уже мертв не менее трех и не более восьми часов. Нам нужно постараться установить наиболее точное время.
— Я видел его без четверти девять, — медленно начал Гай. — Я собирался на праздничный ужин в «Савой» и как раз спускался вниз. Он вышел из гостиной и направлялся к себе.
— Мистер Артур, видели ли вы его после этого?
— Нет. Зато я его слышат. Они с Хислопом работали в кабинете. Хислоп попросил разрешения уехать на Рождество. Конечно же отец сразу нашел какие-то письма, требовавшие срочного ответа. Правда же, Гай, он был ненормальный. Думаю, доктор Медоуз того же мнения.
— И когда вы его слышали? — спросил Аллейн.
— Спустя некоторое время после ухода Гая. Я работал над картиной у себя в комнате. Как раз над кабинетом. Слышал, как он вопит на бедняжку Хислопа. Времени было что-то около десяти, потому что в десять я отправился на танцевальный вечер. Проходя по коридору, я слышал его вопли.
— И когда вы оба вернулись? — спросил Аллейн.
— Я был дома в двадцать минут первого, — немедленно откликнулся Гай. — Время точное, потому что потом мы поехали в ресторан «У Карло», а там шло полночное представление. Мы посмотрели один номер и ушли. Домой я приехал на такси. Радио орало на всю мощность.
— А разговоров не слышали?
— Нет, только радио.
— А вы, мистер Артур?