Роман не видел лица коллеги, но вот руку готов был дать на отсечение, что тот раз десять успел изойти слюной и облизнуться на это восхитительное зрелище, потому и шёл так медленно, намеренно растягивая удовольствие.
Наконец заветный поднос оказался у него в руках, и «невеста» рванула через заросли куда-то в сторону реки. Фата зацепилась за куст и благополучно повисла на нём. Гаишник оглушительно засвистел ей вслед, затопал ногами, имитируя погоню, хотя догонять и не думал.
Поднос он отправил в урну, сдёрнул с куста фату и продемонстрировал парням свой трофей.
– Эй, так нечестно! – высунувшись в окно, крикнул ему Васильев. – Догнать невесту надо!
– Теперь не убежит! – хохотнул тот, выразительно поднёс фату к носу и вдохнул оставшийся на ней аромат девицы. Его глаза полыхнули зеленоватым звериным светом, показывая, что перевёртыш запомнил запах и теперь найдёт владелицу, где бы она ни была.
Роману даже жаль стало эту пышку: всё, нашла на свои аппетитности любителя «сладкого», теперь он не отвяжется.
А впрочем… он не успел рассмотреть, к какому виду она относится. Вполне возможно, эти двое станут гармоничной парой, и ещё по полям-степям вместе будут радостно носиться, задрав хвосты.
Когда Роман приехал в Камышин и поступил на службу, ему казалось, что самое ужасное будет стоять в дождь-снег и под презрительными взглядами (мол, чего ведьмак на этой работе забыл?), высматривать в потоке машин нарушителей и взмахом полосатого жезла отправлять их на обочину.
Он был не прав. И даже помыслить не мог, насколько сильно он ошибался.
Самым ужасным оказалось под конец смены получить вызов на трассу, где, не доезжая поворота на город, легковушка влетела под грузовик. Невыносимо было видеть груду покорёженного металла, что некогда являлась транспортным средством. В этом месиве даже не угадывалась модель.
Грузовик почти не пострадал, как и его водитель: мужчина пребывал в шоке от произошедшего и всё время повторял одно и то же: «Он сам!.. Я пытался избежать столкновения, вывернул руль… Но он всё равно… Прямо в лобовую пёр!..»
Роману его было жалко. Из-за того, что теперь картина, как под фуру влетает легковушка, будет преследовать его до конца жизни. И самое во всём этом отвратительное, что нельзя отмотать назад и всё исправить. Можно только мучиться воспоминаниями и переживать трагедию снова и снова… хотя он и сделал всё, что было в его силах.
Ещё больше сердце парня сжималось при взгляде на водителя легковушки. Он был жив. Пока ещё жив… Но прибывшие на место спасатели и медики кидали на лежащего на асфальте человека печальные взгляды и чуть заметно качали головами: не жилец…
Его грудная клетка ещё вздымалась, с сипом втягивая в лёгкие воздух, а веки подрагивали, когда на лицо падали капли дождя: тучи кружили вокруг города, но ни одна не пересекла невидимую черту, опоясывающую город: камышинские ведьмы явно предпочитают ясную погоду.
Здесь же, на трассе, воздух был наполнен свежестью, а лучи поднимающегося солнца подкрашивали тяжёлые облака в розовый цвет, превращая их в фиолетовое с яркими росчерками покрывало над головой.
Совершенно неуместно красивое.
Пока медики доставали из кареты скорой помощи носилки, Роман топтался рядом с умирающим. С неловкостью думал о том, что по-хорошему надо бы прикрыть его лицо от дождя, но вот беда, зонта ни с собой, ни в машине не было. И так важен ли он, зонт, этому человеку сейчас?.. Возможно, у него остались куда более важные незавершённые дела, семья, дети, и надо бы посочувствовать им, но Роман почему-то сожалел именно о зонте…
Пострадавший будто услышал его мысли. Когда его грузили на носилки, на краткий миг он пришёл в себя, открыл глаза, полыхающие жёлтым ведьмовским огнём, безошибочно уткнулся взглядом в Романа и сквозь бульканье в груди просипел то важное, что мучило его:
– Перекрёсток… призывает охотников… скоро рубеж… уезжай… пока можешь… – затем закрыл глаза и снова впал в беспамятство.
Эти слова, казавшиеся простой белибердой, отчего-то цапнули Романа за душу. Заставили прокручивать в голове снова и снова: что это значит? И откинуть их не помогла даже фраза медика, подметившего его озадаченное выражение лица:
– Мозг уже умирает, и он несёт околесицу. Не обращай внимания, капитан.
Но что-то внутри не позволяло вот так взять и выкинуть из головы. Уж слишком много странного в этом городишке творится: в отделении полиции того мёртвого волкодлака Роман упокоил вовсе не огненным заклинанием, а старым, давно позабытым, против заражённого чёрной чумой. Они учили эти заклятия «для общего развития», как любил говорить куратор, оттого, что чумные вспышки давно канули в лету. Тогда парень и помыслить не мог, что ему случится лично встретиться с подобным…