Роман криво ухмыльнулся и стал собирать вещи: это мы ещё посмотрим, Бизюлькина, кто кого!
* * *
Юная наследница бизнес-империи магната Бирюлькина строила из себя скромную девицу на выданье, хлопая опахалом наращенных ресниц. Она пыталась то томно стрелять глазками в Романа, то, натыкаясь на пристальный взгляд его матери, опять возвращаться к образу невинной девы. Но вся наигранность постоянно «соскальзывала» с её абсолютно не милого и, уж тем более не походившего на невинное личика.
Роман разглядывал её перекачанные гелем губы, сильно уменьшенный нос, неестественно заострённые скулы, подбородок, внутренне содрогался от омерзения и кипел от ненависти к этой… этой…
Нет, вполне возможно, он смог бы влюбиться в девушку, которая тоже по молодости ума переборщила с косметологией. Ему было важно внутреннее содержание, пресловутая искра, притяжение или что-то этому подобное… Но сейчас, когда его против воли, точно племенного жеребца, волокли под венец, ничего хорошего он испытать не мог. Да и не хотел.
Стешка и Данька, на присутствии которых Роман настоял, были напоказ тихи и молчаливы. Наряженные в прекрасные костюмы из дорогой ткани, бесшумно орудовали вилками-ножами по всем правилам этикета. Прямо-таки паиньки-заюшки, а не бесы. Хотя парень отчётливо видел в глазах друзей те опасные искры, когда замышляется какая-нибудь пакость.
Нет, на самом деле его друзья относились к восточным джинам, чья кровь горяча, а кожа смугла. Но народ с самого начала появления джинов в России окрестил их бесами, и за множество веков это название как-то прижилось.
А как ещё можно было назвать этих «двух из ларца, одинаковых с лица», если смыслом всего их существования были всякие зловредные козни? Бесы, они и есть бесы…
Роман не отказал себе в удовольствии сполна насладиться матушкиным лицом, когда юная Бизюлькина предстала перед очами её светлости. Матушка как окаменела, так это выражение и не сходило с её лица. А это значило только одно: её сиятельство Антонина Сергеевна Подзельская-Родионова, дочь того самого князя Подзельского, как впала в состояние безмолвного ужаса от будущей невестки, так никак не могла выпасть обратно.
Женщина даже не моргала, когда наблюдала за тем, как ест Кассиопея. Девушка по-утиному шлёпала губищами, когда жевала, и еда нет-нет, да и выпадала из её рта. Она предусмотрительно прикрыла грудь льняной салфеткой (хотя её положено класть на колени), низко наклонялась к тарелке, но всё равно её трапеза выглядела столь омерзительно, что отбивала аппетит у всех за столом.
Роман мысленно хмыкнул: что ж, хоть какая-то очевидная польза от этого уродства есть, с Касей легко сэкономить на диетологе: при ней кусок в горло просто не лезет.
– Скажите, милая… – наконец не выдержала маман. – А вы не планируете в дальнейшем… э-э… избавиться от этой… красоты? – и чуть шевельнула ножом, явно желая указать им на всю девушку, но вовремя сдержалась.
– Зачем? Красиво же, – искренне удивилась Кася и посмотрела на отца: – Правда, папулечка?
– Угу, – сыто рыгнул магнат Бизюлькин, откидываясь на стуле и шумно обмахиваясь салфеткой. Судя по вальяжной позе, приличиями он себя не отягощал.
– Действительно… – пробормотала её светлость и бросила жалобный взгляд на супруга.
Генерал-лейтенант её проигнорировал. Чем только подкрепил подозрение Романа, что что-то нечисто в этом сватовстве. Не стал бы Родионов-старший по доброй воле родниться с тем, кому в былые времена и руки не подал бы. Да и маменька скорее на себя руки наложила бы, нежели по собственной воле дала благословение на брак с подобной особой. Но вот она сидит, демонстрирует полное принятие и покорность судьбе…
Однако сам Роман мириться с подобным положением дел был не намерен.
Переглянувшись с друзьями, без слов понявших, что настало время для плана, придал голосу самый нежный тон, на какой был способен, и обратился к Кассиопее:
– Дорогая, я подготовил для тебя сюрприз, но его исполнение пока немного запаздывает… Прости… Не откажешься провести время этой вынужденной заминки на свежем воздухе? С нашей террасы открывается прекрасный вид на сад… – и состроил мину глубоко преданного щеночка.
Бизюлькина алчно сверкнула глазами, но тут же спрятала взгляд, театрально потупившись и еле слышно пролепетав:
– Конечно… я понимаю… С удовольствием…