— Дела не идут плохо, Шена, — тихо произнес он. — У меня их просто нет. У меня нет ни одного, даже самого хренового, контракта. Никто не хочет иметь со мной дело после всего…
Он поднес руку к лицу и провел по нему, сбрасывая наваждение. Ни минуту ему показалось, что ничего не было, что все по прежнему, и сейчас ему нужно будет бежать на очередной фотосет.
— Что ты сотворил с квартирой, — задала свой очередной вопрос подруга.
— А что такого? — пожал он плечами, снова принимаясь за еду.
— Зачем ты разгромил спальню? Там же нет ни одной целой вещи.
— Я все-равно сплю в гостиной, а спальня мне не нужна. Мне и квартира эта не нужна. Никогда не горел желанием жить у Центрального парка, — он прятал свои эмоции за показным равнодушием, но девушек не так-то легко было обмануть.
— Чем это тебе не услужила квартира в самом центре Нью-Йорка? — спросила Бекки. — Очень даже удобная и уютная… была… пока ты над ней не поработал.
— Эта долбанная квартира напоминает мне о ней. Я купил эту чертову квартиру для нее, — сквозь зубы проговорил Даррелл. — И теперь я ее ненавижу, как и ту, ради которой она была приобретена.
— Ненавидишь? — вскинула брови Лэнг. — Тогда скажи мне, что это все еще тут делает?
Она показала пальцем на стену позади Даррелла, и он медленно обернулся. На самой большой стене в квартире, висел коллаж из черно-белых фотографий, сделанных когда-то, на домашней фотосессии Элис. С них на парня смотрела наивная, слегка испуганная девушка, очень старавшаяся быть сексуальной и желанной. На некоторых снимках она лукаво улыбалась, приподняв брови, на некоторых смотрела в объектив с явным нескрываемым желанием. Его взгляд потемнел, и он отвел глаза.
— Это напоминает мне о моей непроходимой глупости и доверчивости, — тихо выговорил он. — О том, что нельзя доверять наивным глазам и красивому личику.
Он посмотрел в окно, улетая в мыслях в тот день, когда он совершил свою самую большую ошибку — поверил в любовь…
Глава 11.
Чуть меньше двух лет назад…
Даррелл лежал на своей огромной кровати, прижимая к груди тихо посапыпающую девушку. Иногда он поглаживал тыльной стороной ладони ее плечо, просто для того, чтобы убедиться, что эта девушка ему не приснилась. Слегка склонив голову, он коснулся губами ее волос и улыбнулся тому чувству нежности, которое разливалось сейчас у него внутри.
Элис. Его прекрасная Элис. Как он противился своему желанию при виде ее глаз! Эти темные омуты заманили его практически сразу, но он стойко, раз за разом сопротивлялся их немому зову. Он думал, что сможет остаться в стороне, быть только другом, очень хорошим верным другом, самым лучшим. Но каждый раз, находясь рядом с ней, становилось все труднее не замечать ее иронично изогнутые брови, тень от густых ресниц, когда она опускала глаза, не думать о вкусе ее слегка пухлых губ, которые она покусывала задумавшись. Хотелось самому поцеловать, слегка оттянуть зубами нижнюю губу, коснуться ее кожи, найти самые чувствительные точки на ее теле и ощутить, как она задрожит от его ласки. В голове мелькали картинки того, как он занимается с ней сексом, и каждый раз это было обалденно.
Он чувствовал ее взгляды своей кожей тогда, на фотосете, когда Бекки — та еще провокаторша, решила поиграть с ним прямо перед камерой. И не известно, от чего он сильнее возбудился: от недвусмысленных прикосновений партнёрши или от неотрывающегося от него взгляда Элис, задерживающей дыхание и сжимающей спинку впереди стоящего стула. Он изводил себя и ее ничего не значащим откровенным флиртом с Бекки, но добился только того, что сам завелся так, что еле дотерпел до дома и не оттрахал ее прямо в баре, где-то в темном углу. Спасибо Лэнг, что она все прекрасно поняла и особо не возражала, дав им обоим такую необходимую разрядку. Именно поэтому он смог спокойно смотреть на фото Элис, которые она с обидой швырнула ему, спасибо, что не в лицо. Мог даже анализировать увиденное и, наивно думая, что держит все под контролем, предложить эту дурацкую репетицию у себя дома.
Он переоценил свои возможности, свой хвалёный самоконтроль.
От одного вида ее язычка, мелькнувшего между зубками, когда она взяла в ротик ложку с заправкой, его обдало жаром, и он с трудом смог отвести взгляд от этого зрелища. Перед глазами возникло видение, как Элис склоняется к его паху и также нежно обхватывает головку члена, с наслаждением прикрывая глаза. Надо было уже тогда забить на обещание и под любым предлогом отправить ее домой. Придумать что угодно, да хоть, к примеру, что куда-то задевал аппаратуру. Но нет! Со странной упертостью, граничащей с мазохизмом, он стал снимать ее на камеру.