– Это Лора Флетчер. Фотография была сделана лет десять назад. Она только что познакомилась со своим будущим мужем, и это был их первый совместный выход в свет. Вы обратили внимание, что у нее рыжие волосы? Я сначала подумала, что мы кое-что нащупали, даже несмотря на то, что Лора в момент убийства находилась в Италии.
Том стал просматривать остальные снимки. Жена в таких случаях, как правило, считается подозреваемой номер один, но в деле Хьюго Флетчера слишком многое не совпадало. Кроме того, что Лора Флетчер в день убийства действительно находилась в Италии, вся обстановка: шампанское, шелковые шарфы – свидетельствовала о том, что вряд ли у Хьюго намечалось свидание с женой. Это было гораздо больше похоже на рандеву с любовницей. Особенно если учесть то, что леди Флетчер появлялась в квартире нечасто, о чем говорил проведенный осмотр. Жена за границей; в течение недели они живут порознь – отличная возможность поразвлечься с другой женщиной, подумал Том.
Он добрался до последней фотографии в папке и не смог сдержать удивленного восклицания:
– Что за черт? Что с ней случилось?
– Я так и знала, что вы это скажете. Предвидела вашу реакцию. Другие снимки тоже интересные, но этот – нечто особенное. Они все были сделаны в разное время; я разложила их в хронологическом порядке.
Том еще раз перебрал все фото. Ни на одном из них Лора Флетчер не сияла так ярко, как на первом. Наоборот, на каждой последующей фотографии она выглядела все менее и менее сексуально, несмотря на явно дорогую одежду. Она была все так же красива, но похудела и как будто потускнела. На третьей по счету фотографии ее волосы были уже не рыжими. Леди Флетчер перекрасилась в брюнетку, и это ей очень шло, но она казалась какой-то зажатой и немного нервной, как будто ей было неудобно в закрытом платье с маленькими рукавами-фонариками. Том снова достал последний снимок и взглянул на Бекки:
– Вы знаете, когда это снято?
– Около шести месяцев назад. За последние четыре или пять лет фотографий было очень мало. Она перестала сопровождать мужа на светские мероприятия и большую часть времени проводила в частных санаториях и закрытых лечебницах… психиатрической направленности. Нам известно, что по меньшей мере два раза она была там очень подолгу. Последний снимок сделал один совсем уж беспринципный папарацци, который, собственно, навещал в лечебнице свою мать. Он не узнал саму леди Флетчер, но прекрасно узнал автомобиль, который за ней приехал.
У машины Хьюго Флетчера очень приметные номера.
Том посмотрел на фотографию. Женщине, изображенной там, можно было запросто дать лет пятьдесят, хотя он знал, что Лоре Флетчер всего лишь около тридцати пяти. На ней были бесформенные брюки на пару размеров больше, чем нужно, мешковатый свитер и туфли без каблуков. Волосы тусклого, сероватого оттенка – не рыжие – были стянуты в пучок, открывая бледное лицо. Она выглядела вялой и безжизненной. Должно быть, долго и серьезно болела – другой причины для такой разительной перемены, по мнению Тома, быть не могло. Леди Флетчер представляла собой удручающее и очень печальное зрелище, и Том подумал, как болезнь жены могла повлиять на весьма светский и публичный образ жизни сэра Хьюго. Ему не хотелось этого признавать, но версия с любовницей выглядела все более и более убедительной.
– Бекки, нам известно, что конкретно с ней произошло?
Работу Бекки всегда выполняла на «отлично».
– Мы связались с лечебницей, но, разумеется, они нам ничего не сказали – конфиденциальность и сохранение врачебной тайны. В любом случае мы встретимся с ней через пару минут – уже подъезжаем к аэропорту. Мы приехали вовремя; скорее всего, она еще даже не успела забрать багаж.
– Ну что ж, будем надеяться, что сотрудники авиакомпании выполнили свое обещание.
Глава 3
Лора помигала левым поворотником и вывернула с главной дороги на неосвещенную боковую, которая вела к Эшбери-парку. Она резко сбросила скорость и отметила какое-то странное белое свечение над верхушками деревьев. Последний поворот. Лора подъехала к воротам своего дома и остановилась, пораженная.
– О господи, – прошептала она.
Бежать было некуда. Десятки журналистов, заслышав шум мотора ее «мерседеса»-купе, мгновенно нацелили на нее свои камеры. Телевизионщики развернули софиты в сторону машины; яркие лучи ударили ей прямо в глаза, на мгновение лишив ее зрения. Журналисты возле дома не являлись для Лоры чем-то необычным, она знала, что такое жизнь под прицелом камер, и теперь буквально чувствовала их лихорадочное возбуждение. В конце концов, своей известностью и репутацией Хьюго был обязан именно этим самым людям, и он в совершенстве владел искусством выдавать им ровно столько информации, чтобы поддерживать постоянный интерес к своей персоне.