От удивления Рик отпрянул назад. Несколько секунд казалось, что он не собирается отвечать, а потом на его лице появилась кривая улыбка.
— Ты же считаешь, что меня воспитывали волки. Не хотелось бы разрушать иллюзию.
— Серьезно, Рик. Я хочу… узнать больше о тебе.
— Почему сейчас?
— А почему нет?
Он откинулся назад и подумал несколько секунд.
— О'кей. История моей жизни в нескольких словах: родителей я практически не помню. Они погибли в автокатастрофе, когда я был совсем ребенком, и мой дед принял на себя, как он это называл, неблагодарную задачу моего воспитания. Чаще всего он оставлял меня одного. Не то чтобы он мной пренебрегал, нет, у меня была своя комната, много еды, неплохая школа и несколько приятелей. Так что все было о'кей.
— Почему ты стал полицейским?
Рик пожал плечами.
— По той же причине, что и почти все парни, которые хотят стать полицейскими. Они слишком много смотрят телевизор. Работа кажется легкой. Нужно везде околачиваться с огромной пушкой и уметь стрелять одной рукой. — Он усмехнулся. — И ты арестовываешь плохих парней и целуешь красивых девчонок.
Шеннон скорчила гримасу.
— Понятно. Ну, я полагаю, это все, что мне нужно знать о тебе.
Вдруг почувствовав себя неловко, Рик встал и достал монету в двадцать пять центов из кармана джинсов. Подбросив ее в воздухе, он проговорил:
— Орел или решка.
— Орел.
Рик положил монету на тыльную сторону ладони и показал Шеннон:
— Решка. Ты моешь, я вытираю.
Шеннон показала Рику язык и, встав, начала собирать тарелки.
Рик улыбнулся и, похоже, расслабил напряженные плечи.
— Осторожно, ангел, а то я найду другое применение твоему милому язычку.
Сердце Шеннон затрепетало.
— Я на это рассчитываю, ковбой.
Рик мурлыкал старую мелодию Уилли Нельсона, расставляя сковороды и кастрюли по местам. Беззаботность, которую он изображал для Шеннон, сильно контрастировала с хаосом в его душе.
Вот она. Их последняя ночь. Завтра утром он соберет вещи и отнесет их в свой пустой дом. Жизнь вернется в нормальное русло, он сохранит свою свободу и самодостаточность.
Но почему от этого так паршиво на душе?
Он должен был радоваться, что жизнь продолжается. В конце концов, Рик заметил, что за последние несколько недель, когда он жил в доме Шеннон, бушующее пламя их страсти слегка утихло. Они больше не проводили в постели каждую свободную минуту, сводя друг друга с ума.
Они не спешили смять простыни в полночь, обычное время, когда Шеннон ложилась спать. Иногда они играли в карты, или смотрели телевизор, или просто разговаривали. Рик больше не чувствовал потребности постоянно обладать ее телом. Вместо этого он находил удовольствие в том, чтобы просто быть рядом с Шеннон, общаться с ней.
Это значило, что Рик наконец-то насытился. Это было очень хорошо. Ну, на самом деле он все еще хотел Шеннон. Он продолжал считать секс с ней потрясающим. Просто ему стало нравиться заниматься с ней и другими вещами.
Проблема была в том, что ему казалось, что с его возвращением домой их роман не закончится. Но с его физическим отсутствием в ее доме закончатся их тесные взаимоотношения. Они снова будут только любовниками. С исчезновением его личных вещей из ее дома исчезнет их дружба.
Рик должен бы радоваться, но вместо этого он был несчастен.
Он повернулся и увидел тоскливую улыбку на лице Шеннон.
Рик улыбнулся в ответ и почувствовал непреодолимое желание оказаться с Шеннон в постели и заставить ее забыть обо всем, о чем она думала. Но в тот момент это была не самая лучшая идея. Рик бросил кухонное полотенце и повел ее обратно в гостиную. Там он поставил первый попавшийся диск — ноктюрны Шопена. И когда спокойная музыка наполнила комнату, обнял Шеннон и стал кружить по комнате в такт музыке.
Шеннон положила голову ему на плечо, а Рик гладил ее волосы, вдыхая их чистый волнующий аромат.
Ему многого будет не хватать! Даже таких тривиальных мелочей, как запах ее шампуня.
Он будет скучать и по важным вещам. Таким, как прикосновение ее рук к его телу. Сейчас Шеннон как раз гладила его по спине.
Рик поцеловал ее щеку, потом висок, потом веки. Шеннон нежно вздыхала, и эти звуки отдавались во всем его теле. Он будет скучать по ее возбужденным стонам.
Ему будет ее не хватать.
Очень сильно.
— Шеннон?
— М-м?
— Со мной было много хлопот, пока я жил у тебя?
Ее глаза широко раскрылись.
— Нет. Мне это нравилось.