— Мертв?
— Да. Не знала… Я боялась, а вдруг тебе этим наврежу.
— Ада, — выдохнул Даня, и поднялся с кровати, пересаживая меня с колен. — Ты понимаешь, что они должны быть наказаны? Чееерт. — он запустил руки в волосы и начал мерить большими шагами мою комнату.
— Я испугалась, еще и папа сказал…
— Твой папа дебил, каких мало, уж извини, — остановился он напротив меня и серьезно посмотрел мне в глаза. — Что было сегодня?
— Я относила в школу задания, вышла и решила пройти по ярмарке, что около центра развернули, а там они, стояли возле одного из ларьков, что-то покупали. Они… узнали меня…
— Ты их знаешь, где живут, как зовут? Скажи мне, — он схватил меня за руки и повторил. — скажи мне, где их найти?
— Не надо, Дань, не надо. Я просто теперь с вашим водителем буду ездить и все.
— Черт с два. Я буду тебя возить, когда нужно. И ты мне расскажешь, где они обитают. Говори.
— Дань, — он упрямо покачал головой.
— Я все равно их найду, только хуже будет. Я помню лица, которые крошил в тот день.
— Они… я не знаю не их имен, не, где они живут. Знаю только, что часто гуляли в компании ребят с соседнего двора от моего бывшего дома. Там у них парень, главарь вроде как. Максим Максимов. У его папы какая-то автомастерская в городе. Это все что я знаю.
— Этого хватит. Бл*, что ты раньше мне не сказала. Убью этих уродов.
— Дань, Дань, не нужно. Я потом себе этого никогда не прощу.
— Да ты посмотри, что они с тобой сделали? Ты себя когда-нибудь со стороны видела, в такие моменты?
— Я… я знаю, что это еще то зрелище и вообще я… я ненормальная. Многие врачи говорят, что у меня должно уже все пройти, что я просто сама не хочу,… что мне нравиться чувствовать себя жертвой.
— Че за бред, какая жертва? И нормальная ты. Никто, кроме тех ушлепков не виноват в том, что с тобой происходит. И я их обязательно накажу.
— Даня!
— Что Даня? Ну, попугаю немножко их, это можно?
— Ты врешь, — уверенно сказала я и рассмеялась, глядя, как он пытается состроить серьезную рожицу.
Я так боялась ему говорить об этом. Боялась, что он будет смотреть на меня с отвращением. Но… я не вижу этого в его глазах, только теплоту и заботу. Господи, как же я соскучилась. Я и не знала, что привязалась так близко к нему. Последний раз, вот так тепло и душевно мы говорили месяц назад, после моего приступа, когда он ворвался в мою комнату и отругал, за то, что не позвонила ему.
Он очень красивый. Высокий, большой. Чем-то на медведя похож. Когда он меня обнимает, я просто проваливаюсь в его объятия, и мне кажется, что если он захочет, то сможет укрыть от всего. У него стильная мужская прическа с выпущенной челкой на один бок, темно-русый цвет волос. Нос с небольшой горбинкой, видимо, ломал когда-то, карие глаза. Такие теплые и добрые, как кружка вкусного горячего шоколада. Красивые губы, нижняя чуть пухлее верхней. У него родинка на щеке и когда он улыбается, у него появляются ямочки.
Однажды, я зашла в нашу общую ванну, а он стоял там. Сонный, в одних боксерах. Чуть дальше от запястья на правой руке у него татуировка. Волны, корабль, будто в шторм. На груди, прям напротив сердца, тоже есть тату. Что-то на подобии сердца, 3D рисунка, сердце в шипах, падающая тень. Сделано настолько красиво, что дух захватывает. В этом сердце надпись «speed». Скорость. К чему это я не знала, да и спрашивать постеснялась, когда после осмотра этой тату мой взгляд спустился ниже, на его шесть кубиков и полоску волос уходящих под боксеры. А еще ниже… очень такой очевидный бугор.
Выбежала тогда из ванны, как ошпаренная, хлопнула дверью и сползла по стенке.
— Пойдем есть? — вырвал меня из дум голос Дани.
— Скажи, — смущаясь, я опустила взгляд в пол. — А завтра ты снова перестанешь со мной общаться?
— Так будет лучше, — тихо ответил он и пошел к двери, подхватив наши вещи и мои ботинки. — Но, — оглянулся, — если выходишь из дома, звонишь мне, я пока побуду твоим водителем. Жду внизу.
И вышел, оставив открытую дверь.
Даниил
Черт. Черт. Черт. Что не так с этой девчонкой? Почему? Почему не сказала? Промолчала. Я что, не достоин знать? Вашу мать, что ж все так сложно-то?
От избытка эмоций я со всей дури, на которую у меня уйма сил, ударил в стену.
— Хватит мне тут дом портить. Не разрушай свое наследство до моей кончины. — услышал я за спиной голос отца.