Только покончив с завтраком, девушка сообразила, что Магнус Оуэн чем-то походил на Софронию из «Райзен глори», единственного человека, которого она любила. И Магнус, и Софрония вели себя так, словно знали все на свете.
Тоска по дому сжала сердце словно клещами, но девушка постаралась не поддаваться. Скоро она вернется в «Райзен глори» и возродит плантацию к жизни.
Днем, закончив всю работу, она присела в тени конюшни. Рядом, уткнувшись носом в ее ногу, примостился спящий Мерлин. При появлении Магнуса пес даже не шевельнулся.
— Говорил же я, эта собака цента медного не стоит, — прошептала Кит. — Будь ты убийцей, я уже был бы мертв!
Магнус, усмехнувшись, присел рядом.
— Признаюсь, сторожевая собака из него никакая. Правда, он еще совсем маленький. Майор нашел его щенком в переулке за домом и принес сюда.
Сегодня Кит видела майора всего один раз, когда тот коротко велел ей оседлать Аполлона. Он был так занят собой, что не снизошел до беседы с каким-то мальчишкой. Правда, Кит не больно-то и хотелось с ним разговаривать, но дело в принципе! Значит, ему на всех плевать.
Газеты трубили о его подвигах. Она знала, что Кейн сражался при Виксберге и Шило. Кто знает, может, именно он убил ее отца! Как неправильно, плохо, обидно, что он жив, когда столько отважных конфедератов лежат в безымянных могилах! И еще более несправедливо, что каждый его вздох, каждый жест грозят отнять у Кит единственную оставшуюся радость.
— Давно ты знаешь майора? — осторожно поинтересовалась она.
Магнус сорвал травинку и принялся лениво жевать.
— Еще с Чаттануги. Он едва не потерял свою жизнь, спасая мою. С тех пор мы неразлучны.
Ужасное подозрение возникло у Кит.
— Но ты ведь не сражался за янки, Магнус?
— Еще как сражался!
Она сама не понимала, почему так расстроилась… разве только потому, что Магнус сразу ей понравился и она хотела перетянуть его на свою сторону.
— Ты же сам говорил, что родом из Джорджии! Почему же не боролся за родной штат?
Магнус медленно вытащил стебелек изо рта.
— Ну ты и наглец, парень! Сидишь рядом с чернокожим и глазом не моргнув допрашиваешь, почему он не защищал людей, державших его в цепях и угощавших плетью. Я получил свободу, когда мне было двенадцать, и тут же отправился на Север. Нашел работу, пошел в школу. Но все же я не был свободен по-настоящему, понимаешь? Ни один негр в этой стране не мог быть по-настоящему свободен, пока его братья и сестры изнывали в рабстве.
— Изначально дело было вовсе не в рабстве, — терпеливо начала объяснять девушка. — Вопрос заключался в том, имеет ли штат право самоуправления без вмешательства столичных властей. Рабство — всего лишь предлог.
— Может, и так, белый малыш, но для меня это было главным.
Как она забыла, что чернокожие ужасно обидчивы?
Кит со вздохом покачала головой, глядя вслед удалявшемуся Магнусу, но позже, задавая лошадям корм, долго размышляла над тем, что он сказал. Разговор напомнил ей о горячих спорах с Софронией.
Кейн спешился с грацией, неожиданной для человека его габаритов, и бросил Кит поводья Аполлона.
— Оботри его и дай остыть, прежде чем поставить в стойло. Не хватало еще, чтобы конь заболел! — приказал он, шагнув к крыльцу.
— Я свое дело знаю, — проворчала Кит ему вслед. — И не нуждаюсь в том, чтобы какой-то янки указывал мне, как обращаться с разгоряченной потной лошадью.
Не успели слова слететь с губ, как девушка спохватилась, но было поздно. Что она мелет! Сегодня только среда, и рисковать увольнением она просто не имеет права!
Кит уже успела узнать, что только по воскресеньям миссис Симмонс и Магнус не ночуют в доме. Экономка обычно брала выходной и уезжала к сестре, а Магнус, по ее словам, проводил время, пьянствуя и дебоширя. В подробности миссис Симмонс не вдавалась, утверждая, что такие вещи не годятся для юных ушей. Еще четыре дня нужно быть поосторожнее. Ну а потом она пристрелит ублюдка-янки, который так и сверлит ее ледяными серыми глазищами.
— Если считаешь, что тебе лучше работать на кого-то другого — только скажи, и я найду другого мальчишку.
— А я и не говорил, что лучше работать на кого-то другого, — пробормотала она.
— В таком случае, может, постараешься время от времени придерживать болтливый язык? — процедил Кейн. Кит принялась ковырять землю лоском ботинка. — Кстати, Кит, советую искупаться. Люди жалуются, что от тебя нестерпимо несет.
— Искупаться?!
Кит буквально подскочила от негодования и едва сдержалась, чтобы не высказаться. Кейн, казалось, наслаждался ее бессильной яростью.
— Ты еще что-то хотел сказать?
Девушка стиснула зубы, воображая размер дыры, которую она проделает в его голове.
— Нет, сэр.
— В таком случае чтобы через полтора часа перед крыльцом стоял экипаж.
Прогуливая Аполлона по двору, девушка сыпала немыслимыми ругательствами, которые вогнали бы в краску даже просоленного морского волка. Смерть янки доставит ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Должно быть, за все восемнадцать лет жизни она не испытывала подобного. И какое ему дело, моется она или нет? Всякий знает, что чистюли чаще болеют инфлюэнцей. Кроме того, придется снять одежду, а она терпеть не могла вида своего тела, с тех пор как округлились груди, потому что это портило все. И фигуру, и представление Кит о том, кем ей следовало родиться.
Мужчиной.
Девушки слабы и безвольны. Впрочем, она сумела перебороть свою природу и стать сильной и жесткой, как любой парень. И пока она не видит себя, ничто не мешает ей предаваться собственным фантазиям.
Все еще чувствуя себя не в своей тарелке, она подвела к крыльцу пару серых лошадей, запряженных в коляску, и стала ждать появления Кейна. Не желая раздражать хозяина, она протерла лицо водой и поменяла одежду, но, поскольку эти обноски оказались ничуть не лучше старых, особой разницы не наблюдалось.
Спустившись по ступенькам, Кейн заметил залатанные штаны и выцветшую голубую рубаху и решил, что парнишка выглядит хуже прежнего. Он попытался рассмотреть маленькое личико под обвисшими полями шляпы и решил, что подбородок мог быть и почище. Наверное, не следовало нанимать постреленка, но поведение и манеры мальчишки вызывали невольную, давно забытую улыбку и в сердце просыпалось что-то похожее на нежность и доброту.
К сожалению, предстоящее днем событие вряд ли можно было назвать веселым или забавным. Жаль, что Дора хитростью, лестью и уговорами вырвала у него согласие покататься в Центральном парке. И хотя оба они с самого начала знали неписаные правила, Кейн подозревал, что она стремится к более серьезным отношениям и хочет воспользоваться относительным уединением, чтобы попытаться настоять на своем. Впрочем, вряд ли она отважится на такое в присутствии третьего…
— Располагайся на заднем сиденье, парень. Пора тебе посмотреть город.
— Мне?!
У мальчишки был такой ошеломленный вид, что Кейн снова улыбнулся.
— Вроде, кроме тебя, тут никого нет. Должен же кто-то держать лошадей!
И разрушить все планы Доры сделать его новым членом семейства Ван Несс!
Кит посмотрела в серые, убийственно жестокие глаза янки, погубившего столько мятежников, передернула плечами и вскарабкалась на обтянутое кожей сиденье. Чем меньше времени она станет проводить в его обществе, тем лучше. Она твердо это знала. Но что поделаешь, если он так велел.
Ловко управляя коляской, катившей по нью-йоркским мостовым, Кейн успевал показывать Кит достопримечательности, и постепенно ее настороженность сменилась неприкрытым восхищением. Они миновали знаменитый ресторан Дельмонико, и театр Уоллаха, где в роли Оливера Твиста выступала знаменитая Шарлотта Кашман. Кит рассматривала модные магазины и отели, окружавшие зеленую Мэдисон-сквер. Чуть дальше, к северу, виднелись очертания богатых особняков.