Дойдя до угла Шестьдесят пятой улицы и Мэдисон-авеню, Катринка остановилась на переходе напротив «Праги». Как всегда, ее залила теплая волна гордости и радости при виде роскошного барочного фасада. Сейчас он в отличном состоянии и сверкает свежей краской. Это первый отель, приобретенный Катринкой в Нью-Йорке. «Прага» – ее гордость, жемчужина ее короны. Он был построен в 1922 году Шульцем и Унвером, в нем шестьдесят четыре комнаты. Катринка влюбилась в него с первого взгляда, потому что он вызывал в ней воспоминания о юности, о тех зданиях, которые она знала и любила там, в Праге. Она купила его, когда он был не столь хорош. Понадобились многие месяцы напряженной работы. Зато теперь, уже пятый год подряд, «Прага» имеет репутацию шикарного и лучшего из маленьких отелей Северной Америки.
На светофоре красный сменился зеленым, и Катринка перешла дорогу, улыбнувшись седой женщине, которой удалось-таки поймать ее взгляд. Швейцар поздоровался с ней по имени, и она в ответ спросила:
– Как дела, Луис?
Фойе «Праги» – небольшое и роскошное, мебель в стиле барокко, но ее мало, чтобы не загромождать пространство. Катринка замедлила шаги в фойе, наслаждаясь неожиданным приливом тепла, каждой деталью со вкусом отделанного интерьера: позолоченный диван, обитый голубым Дамаском, на котором так уютно сидеть; в тон ему – портьеры; две вышитые пасторали; резные деревянные столы, мейсенские лампы, обюссонский копер, французские пейзажи на обитой шелком стене. Между диваном и стойкой консьержа – бюро времен Людовика XIV, а на нем ваза баккара. В вазе букет крупных красных роз, составленный Салу, одним из лучших мастеров Нью-Йорка. Напротив стола – комната для VIP, альков, украшенный голубыми дамасковыми занавесями с золотой бахромой. Рядом кресла – тоже времен Людовика XIV – и секретер, на котором еще один букет Салу – из орхидей, но немного поменьше; на стене копия картины Ватто «Отплытие на Киферу». В глубине алькова – лифт. Часть мебели – настоящий антик-вариант, остальное – очень хорошие копии. Ресторан слева и столовая на втором этаже оформлены в более воздушном стиле Людовика XV.
– Добрый день, миссис Грэхем, – приветствовал Катринку консьерж, темноволосый мужчина лет тридцати.
– Здравствуйте, Ринальдо. Прошу вас, сообщите горничным, что на ковре перед диваном пятно.
– Они уже в курсе, миссис Грэхем. Сейчас кто-нибудь придет.
Довольная Катринка улыбнулась.
– Отлично, – сказала она.
И она, и Ринальдо понимали, что именно благодаря ему и таким же служащим отеля «Прага» в состоянии поддерживать тот уровень роскоши и комфорта, который широко известен и привлекает самую престижную клиентуру, от звезд рока и кино до европейских аристократов, которые не любят быть на виду.
Нельзя сказать, что Катринка скромничала относительно своего вклада в успех дела. Ибо считала ложную скромность такой же глупостью, разве что менее опасной, как и тот безудержный эгоизм, который заставляет людей забыть, кто помогал им взбираться наверх по лестнице успеха, и не пускать никого в свет юпитеров. Катринка хорошо осознавала свой собственный вклад в «Прагу» и в другие отели супругов Грэхем, в Нью-Йорке и Лондоне. Все они всегда входили в число лучших отелей своего класса. Катринка не только лично наблюдала за реставрацией и ремонтом, она проявила хватку и энергию и наняла хороших менеджеров. При этом она умела держать их на цыпочках, но давала им достаточно свободы, чтобы они могли обеспечить эффективную работу отелей. Кроме того, Катринка потратила массу сил на рекламу, так что вряд ли на просторах от Бразилии до Токио остались путешественники, которые не знали названия и репутации, по меньшей мере, одного из отелей Катринки и Адама Грэхем.