Нужно найти время, чтобы осуществить задуманное. Все должно быть улажено, когда мы с Евой вернемся из медового месяца.
- Спасибо, Ангус, - я выдохнул. - Поехали в пентхаус. Хочу побыть с Евой. Что делать дальше я подумаю после того, как немного посплю.
- Почему ты мне не сказал?
Я посмотрел на Еву, пока раздевался.
- Подумал, что тебе понравится такой сюрприз.
- Ну, да. Но все равно. Это был огромный сюрприз.
Могу поспорить, интервью ее обрадовало. То, как она встретила меня по приходу домой, было хорошим знаком. Она тараторила и не могла устоять на месте. Что, если подумать, мало отличалось от Счастливчика, который от счастья то забегал под кровать, то выскакивал из-под нее, поскуливая.
Выйдя из туалета в боксерских трусах, я подошел к кровати и развалился на ней. Боже, как я устал. Слишком устал, чтобы даже приставать к своей прекрасной жене, которая выглядела восхитительно в коротком платье без бретелек. То есть, я, конечно же, буду в состоянии взбодриться, если с ее стороны последуют непристойные предложения.
Ева сидела на своей стороне кровати, потом перегнулась через край, чтобы помочь Счастливчику вскарабкаться к нам. Через минуту он был на моей груди и скулил в знак протеста, что я не давал ему размазать слюну по всей своей челюсти.
- Ну, я все понимаю. Ты мне тоже нравишься, но я ведь не облизываю твое лицо.
В ответ на это он рявкнул. Ева рассмеялась и легла на подушку.
Меня все поражало происходящее. Это был дом. В некотором смысле, подобного раньше не было. Со смерти отца, ощущения дома не возникало. Но все вернулось, и даже лучше, чем раньше.
Отодвинув Счастливчика на живот, я повернулся к жене.
- Как обстоят дела с мамой?
- Хорошо, я думаю. Мы в большей степени готовы к воскресенью.
- Ты думаешь?
Она пожала плечами.
- У нее заболела голова во время интервью. Похоже, оно ее слегка повергло в шок.
Я изучал ее.
- Чем?
- Тем, что ты во всеуслышание рассказывал о самом личном. Не знаю. Иногда я ее не понимаю.
Я вспомнил, Ева рассказывала мне, как она обсуждала книгу Коринн с Моникой и хотела использовать СМИ в нашу пользу. Моника предостерегла ее, посоветовала ценить частную жизнь. В то же время, я был согласен с мамой Евы, и благодаря сегодняшнему интервью, буду придерживаться этого мнения. Но в свете того, как мало я знал о личности Моники теперь, казалось вероятным, что мать Евы беспокоилась и своей личной жизни. Одно дело небольшое упоминание в документах местного общества. Совсем другое - внимание всего мира.
У Евы было лицо матери и схожие манеры. Также она носила фамилию Трэмелл, что являлось любопытной ошибкой. Лучшей защитой тут бы стала фамилия Виктора. Кто-то может искать Монику. И если этот знает, по крайней мере, столько же, сколько и я, то лицо Евы на национальном телевидении - словно метка Х на карте.
Мое сердце забилось. Была ли моя жена в опасности? Я понятия не имел, от чего может скрываться Моника.
- О! - Ева вскочила. - Я же не сказала... У меня есть платье!
- Господи. Меня чуть сердечный приступ не хватил, - Счастливчик воспользовался моим изумленным состоянием и кинулся яростно вылизывать.
- Прости, - Ева схватила щенка, чем спасла меня, затянув его к себе на колени и усевшись передо мной, скрестив ноги. - Я звонила папе сегодня. Бабушка спросила его, не захочу ли я надеть ее свадебное платье. Он прислал мне фотографию, но оно так долго лежало на хранении, что я не могла рассмотреть его как следует. Поэтому, он прислал мне отсканированное фото, где бабушка в нем в день своей свадьбы, и оно прекрасно! Совершенно то, что я хотела!
Я потер грудь и криво улыбнулся. Ну как можно не плениться таким возбуждение по поводу повторной свадьбы со мной?
-Я рад, Ангел.
Ее глаза блестели от волнения.
- Моя прабабушка сшила вместе со своими сестрами. Это семейная реликвия. Круто, да?
- Исключительно круто.
- Правда? И мы примерно одного роста. Задницу и грудь я получила по этой линии родства. Так что его даже и перешивать не придется.