Черт, она даже не могла спасти свой собственный брак. Что заставило ее думать, что у нее есть хоть какой-то шанс помочь кому-либо другому?
Кэри с удовлетворенным вздохом по диагонали упала на большую кровать. Никаких пенопродуктов для нее сегодня. Никакой скрипящей фанеры. И никакого страха стукнуться о верхнюю койку, перед выдергиванием из крепкого сна, если тот енот разберется с засовом.
Одетая в пижаму и только из бани, она была готова ко сну.
Она схватила футболку и расческу, которые Джо оставил на кровати, и бросила их на нижнюю койку. Потом она вытянулась на спине, сумев занять всю кровать.
― Удобно? - Джо не был таким же взволнованным новым спальным расположением, как она.
― Очень, спасибо.
― Собираешься снять обувь?
― Может быть.
Позже. Она была истощена и, прямо сейчас, даже не двигалась.
Фанера заскрипела, когда Джо проверил свой вес на ней.
― Надо было оставить тебя в нижней части холма и заставить подняться наверх.
― Тихо. Я пытаюсь заснуть, прежде чем снова пойду пописать.
― Ты еще не задала мне вопроса.
― О чем ты… - о!
Дерьмо! Как она могла забыть об интервью? Она обвинила в этом маринованные стейки. И картофельный салат Мэри. И лучшую кукурузу в початках, которую она когда-либо ела. Она находилась в пищевом ступоре, и даже ее убийственные амбиции не могли пробиться, и хорошо, что Тина не видела ее сейчас.
Проклиная своего босса и вторую порции картофельного салата, Кэри перевернулась на бок и села на край кровати. Джо растянулся на койке, его руки были закинуты за голову и ноги находились прямо на изножье кровати. Ему, казалось, было тесно, и ей было интересно, должна ли она чувствовать себя виноватой, но расплата работает в обе стороны.
Просто нужно покончить с этим, чтобы она могла уснуть, Кэри схватила бутылку воды и свой блокнот. Она не будет пить много воды, потому что это может привести к небольшой пробежке в темноте посреди ночи, но в хижине был очень сухой воздух.
Сидя сбоку большой, удобной кровати, она открыла блокнот, готовясь задать свой первый вопрос:
― Как так получилось, что такой хороший парень, как ты, в конечном итоге стал писать больные и извращенные триллеры?
Он, хмурясь, повернулся к ней.
― Что это за, чёрт возьми, вопрос?
― Разумный.
― Ты назвала меня больным и извращенным.
― Нет, я назвала твои книги больными и извращенными.
― Но я их пишу.
― Отсюда и вопрос. Какой безумной музе ты обязан за эти рассказы?
Он посмотрел на нижнюю часть верхней койки.
― На самом деле, моей музой является девушка, которую я когда-то знал. Мы любили друг друга, и у меня была мечта писать глубокие литературные произведения, которые получили бы хорошие отзывы критиков и изысканные призы. Затем девушка вырвала мое сердце из груди и вонзила в него знак Калифорния и будь что будет.
― О, я тебя умоляю, - Кэри закатила глаза и постучала ластиком механического карандаша по блокноту.
― Так что я напился и написал книгу о девчонке по имени Кэрри Дэниелс, которую мучает демон мести, вызванный ее опустошенным экс-бойфрендом.
― Да, я читала ее. Не впечатлило.
― Тогда-то я и понял, что писать больные и извращенные произведения было интересно. Да и платили за них тоже хорошо.
― Джо, я не могу написать это.
― Почему? Это правда.
― Во-первых, твоя мама ударит меня за это половником. Во-вторых, люди начнут копать, чтобы выяснить, кем является эта Кэрри Дэниелс.
― Некоторым женщинам, это бы льстило быть музой популярного автора.
― Некоторым женщинам не приходится читать, как им делают маникюр с помощью мачете.
― Ладно, это было немного резко, - на его щеке появилась ямочка.
― А сцена, где демон мести овладевает автомобилем героини и гонится за ней, пока она не прыгает с моста в ледяную воду, чтобы избежать этого?
― Одна из моих любимых, на самом деле.
― Я бы сожгла эту чертову книгу, если бы я не была в корне против осквернения книг. Держу пари, твоя семья получила большое удовольствие от ее прочтения.
― Терри уж точно.
― Ладно, но я все равно не хочу печатать это. Ты действительно хочешь, чтобы твои поклонники узнали, что ты написал свою первую книгу в алкогольном угаре?
― Я написал свои первые четыре книги в алкогольном угаре. Твой уход стал тяжелым ударом для меня, и на протяжении нескольких лет, всем моим миром было виски, убийство и хаос.