Развернув девушку к себе лицом, на пару секунд он застыл на месте, раздумывая о том, где было бы удобнее овладеть своей жертвой: здесь или отнести её в постель и, воспользовавшись моментом его промедления, Микаса, вспомнив об остатках своей оскорбленной гордости, каким-то образом ухитрилась вырваться из его крепкой хватки и, ударив Леви между ног, в мгновение ока устремилась в сторону ванной, надеясь отыскать на полках лезвие, которым можно было воспользоваться как холодным оружием в качестве самозащиты. Увы, её удар не произвел на хладнокровного Аккермана никакого впечатления, и слегка ухмыльнувшись от мысли, что таким образом, она пыталась от него защититься, не понимания, что если он что-то захочет, то всегда получает свое, мужчина рывком захлопнул дверь, и смерив девушку насмешливым взглядом, сделал шаг в её сторону.
— Не подходите! — закричала она, прочитав в его глазах желание заняться с ней теми же мерзостями, что и ночью.
Если бы в её руках оказалась бритва, ей, возможно, удалось бы его ранить и надолго вывести из строя, но поскольку таких случаев здесь произошло уже немало, то все колюще-режущие предметы была заранее убраны из ванной комнаты. Теперь все, на что она могла положиться, это острые ногти, которыми можно было, по крайней мере, расцарапать ему лицо, но сколько бы следов своих царапин она не оставила на его теле прошлой ночью, они, казалось, уже давным-давно перестали оказывать на него какое-либо воздействие. После недолгой борьбы Леви, наконец, удалось подхватить её под локоть и, дотащив девушку до мраморного столика, толкнуть на его поверхность, задрав её ночнушку до пояса.
— Не прикасайтесь ко мне! — захрипев, закричала Микаса, все ещё надеясь, что ей каким-то образом удастся избежать своей горькой участи, однако вместо того, чтобы ослабить свою хватку, прислушавшись к мольбам жертвы, Леви вжал её в стол так, что тот буквально врезался ей в живот и, продолжая удерживать девушку одной рукой за локоны, второй заскользил между её бедер, получая какое-то садистское удовольствие от своих извращенных действий.
— Нет, пожалуйста! — рыдая, она упрашивала его остановиться, но Леви, стремясь довести свое дело до конца, оставался глух к её просьбам.
Дух непослушания и открытого бунта, присущий этой девчонке, бесконечно ему импонировал, но как бы она себя не вела в обычной жизни, в постели ему хотелось её видеть более покорной, и послушно отзывающейся на его взрослые ласки.
Проходит ещё совсем немного времени, прежде чем к нему приходит понимание того, что снова хочет подчинить себе это юное соблазнительное тело, прочувствовав его полностью, и слегка отстранившись от девушки, он внезапно широко раздвигает ей ноги и, приспустив до определенного уровня свои брюки, метким толчком входит в неё, сильнее вжимая жертву в край мраморного стола. Цепляясь за него руками и царапая своими ногтями его поверхность, Микаса стонала громче обычного, чувствуя его движения гораздо явственней, чем в прошлый раз, и боль, ставшая со вчерашнего дня её вечным спутником, до такой степени переполняла каждую клеточку её тела, что она едва держалась на ногах, чтобы не потерять сознание. Теперь она со своим насильником почти одно целое, и её тело ей больше не принадлежит, раз он может делать с ним все что угодно, и когда угодно.
Через минуту его дыхание опаляет ей шею и, вдохнув аромат её шелковистых волос, Леви еле слышно прошептал ей на ухо:
— Теперь ты моя. — Делая отрывистые толчки, он с каждым разом проникал в неё все глубже. — И будешь делать так, как я тебе скажу.
Зажмурившись, Микаса продолжала молчать. Его странные слова не доходили до её затуманенного сознания.
— Отвечай, мелкое отродье! — приказал он ей, грубо прикусывая её мочку уха.
Утратив, казалось, способность говорить, она ещё некоторое время упрямо продолжает отмалчиваться, и лишь когда он повторяет свою попытку достучаться до её сознания таким вот необычным способом, не ожидая от себя ничего подобного, девушка еле слышно выговаривает следующее, сдаваясь окончательно:
— Да, я сделаю все, как вы хотите.
Потянувшись к ней, Леви поцеловал её в шею в знак послушания. Вздрогнув, Микаса повертела головой, но его поцелуй не такой грубый, как в прошлый раз.
— Хорошая девочка. — Ласково пробормотал он, забираясь руками под её рубашку и нащупывая её грудь. Очень скоро его дыхание становится учащенным и, чувствуя приближение своего экстаза, мужчина практически теряет контроль над собой. А что касается самой Микасы, то давно уже потеряв всякий счет времени, она, ослабевая после каждого его толчка, смотрит на какую-то точку в стене, находясь в ожидании конца этого животного акта. Однако стоит ей закрыть на миг глаза, чтобы немного отрешиться от своих мыслей, как в следующий момент дверь в ванную комнату распахивается, и на пороге появляется Петра Рал собственной персоной.
— Я не помешала? — любезным тоном осведомляется она у своего хозяина, застав его в самый разгар секса. Слегка прикрыв глаза, Леви отрицательно кивнул, не желая отрываться от своего занятия даже в присутствии своей служанки, привыкшей видеть ничего подобное за все время службы в доме этого работорговца.