При виде протянутой ночнушки Микасу снова передернуло от неприятных воспоминаний, но поскольку особого выбора в одежде у неё не было, ей ничего другого не оставалось, кроме как вновь напялить на себя эту вещь и, вернувшись в свою комнату, ждать возвращения своего похитителя. По крайней мере, это было лучше, чем расхаживать перед ним и вовсе обнаженной.
***
Леви вернулся после собрания лишь поздно ночью. Микаса, разумеется, знала, что он придет, обязательно заглянув в её спальню, но до последнего продолжая верить, что в этот раз он забудет о ней и отправиться к себе, в который раз была вынуждена разочароваться, услышав глухой щелчок в замочной скважине двери. Покрепче стиснув простынь, она с головой зарылась в подушку, прикидываясь спящей, чтобы он её не тронул, но в эту ночь, ровно, как и в последующие ночи, её ожиданиям сбыться было не суждено.
Очутившись на кровати, мужчина содрал с неё одеяло и, проигнорировав девичий всхлип, подмял жертву под себя и, продолжая удерживая её запястья своими руками, принялся одаривать её плечи и шею требовательными поцелуями. Эти двенадцать часов отсутствия рядом с ней дались ему непросто и возвращаясь мысленно весь день к Микасе, которую оставил далеко не в самом лучшем состоянии духа в ванной комнате, сейчас переживал непередаваемый всплеск счастья, получив очередную возможность удовлетворить свою похоть, воспользовавшись её, таким покорным и податливым телом. Ещё никогда ему не приходилось испытывать такой нужды в ком-то, по крайней мере, в сексуальном плане точно, и сейчас, когда в его жизни появилась эта девушка, он понял, что ему напрочь снесло голову, и это, похоже, только начало его неожиданно проявившегося сумасшествия.
Стянув с себя рубаху, Леви в мгновение ока оказался рядом с ней. Блеск его глаз ледяного оттенка она, казалась, могла различить даже в темноте этой комнаты, и не оставив ей никакого выбора в плане лучшего исхода этой ночи для неё, он, оказавшись сверху на ней, тотчас впился губами в её чувственный рот. Задыхаясь, Микаса вновь попыталась отвернуться, но Леви, крепко удерживая её за голову, продолжает свои навязчивые действия до тех пор, пока она не раскрывает рот, и его язык не оказывается между её губ. Теперь она, по крайней мере, будет знать, что как бы строптиво она себя не вела, он всегда будет выигрывать, одерживая над ней верх.
Продолжая игнорировать её крики, он полностью избавился от одежды и, подхватив девушку за ноги, закинул их себе на поясницу. Микаса вновь начинает с ним бороться, расписывая ногтями его лицо, шею, плечи, но этой ночью Леви настроен решительно, и вновь подчинив её своей воле, очень скоро превращает её прекрасное тело в свою собственность. Кажется, насиловать её ему нравится больше, нежели одаривать поцелуями. И почувствовав его плоть опять внутри себя, очень скоро Микаса прекращает с ним всякую борьбу по причине бессмысленности своих действий. Но теперь она, по крайней мере, знает, почему он заставил её носить не нормальную одежду, а обычную ночнушку. Ведь если он опять окажется во власти своего животного желания, ему будет достаточно всего лишь приподнять вверх эту нехитрую ткань, чтобы получить свое. Не стесняясь своих слез, девушка уже почти рыдает в его объятиях, но Леви это не останавливает и, стремясь как можно скорее со всем этим покончить, чтобы не слышать её всхлипов, действующих ему на нервы, он ускоряется и, уложившись за полминуты, тоном, не терпящим возражений, приказывает ей тотчас убираться в ванную и как следует помыться. Поерзав мочалкой между ног и смыв с себя его следы, Микаса возвращается обратно, но увидев, что Леви не ушел, а продолжает находиться на прежнем месте, словно ожидая её возвращения, ещё долго не решается лечь с ним одну постель, переминаясь с ноги на ногу в дверном проеме. Заметив её, он, наконец, останавливает на ней свой взгляд.