— Я планировал тебя отпустить, чтобы ты не досталась Фарлану, который хотел тобою воспользоваться, — отозвался он, настроившись на диалог с девушкой после некоторого молчания, — но умудрившись поторопить события, ты поддалась эмоциональному порыву и загубив жизнь своему будущему жениху, уже не сможешь вернуться обратно, как планировала. Потому что возвращаться тебе больше некуда и главное, не к кому.
Внимательно его выслушав, Микаса впервые не смогла найти подходящих аргументов, чтобы опровергнуть его доводы. Действительно, если ей каким-то образом и удастся вырваться из плена, то вернувшись обратно, она вряд ли могла рассчитывать на добрый прием родителей Эрена, ежели те узнают, что их единственный сын погиб именно по её вине. Ведь кому захочется жить рядом с человеком, чей образ, ассоциирующийся со смертью, будет постоянно маячить у тебя на виду. Но если бы причина некомфортных ощущений девушки ограничивалась одним лишь чувством вины…
Забыв, когда последний раз мыла голову и вообще умывалась, Микаса, находясь в компании опрятного и пахнущего свежестью Леви, чувствовала себя просто отвратительной грязнухой, от которой за милю несло старой одеждой и потом. Это было видно хотя бы по тому, как он, протянув свою руку, чтобы по привычке потрогать её нечесаные кудри, через секунду брезгливо поморщился и словно передумав к ней опять прикасаться, почему-то убрал ладонь в карман. Поуазиатке сложно было себе в этом признаться, но привыкнув уже вести определенный образ жизни, она хотела выглядеть привлекательной для этого высокомерного подонка с замашками чистоплюя, чье мнение её вроде бы не должно было заботить. И чувствуя необходимость с ним помириться, и попросить у него прощение, Микаса только больше расстроилась, узнав, что Леви сегодня был отнюдь не в том настроении, чтобы выслушивать её бесконечные извинения, уже давно ставшими неактуальными спустя такой промежуток времени.
— Я мог бы избить тебя сейчас до полусмерти, — сказал он, через силу коснувшись её подбородка, — наказать за побег, устроенный вопреки нашему уговору, но несмотря на все предпосылки расправиться с тобой как следует, я делать этого все же не буду. И знаешь, почему?!
Сверля его взглядом, полного гнева, Микаса продолжала молчать, понятия не имея, что он имеет в виду.
«Потому что люблю тебя» хотелось сказать ему вслух, но его губы не были приучены произносить подобные слова. К тому же, если бы у него и появилась возможность поделиться с ней своими чувствами в открытую, он не совсем был уверен, что она правильно бы его поняла. В худшем случае, приняла бы за извращенца похлеще Фарлана. Поэтому закусив удила, ему до поры до времени приходилось держать язык за зубами, припугнув её обещанием, в успешном выполнении которого он пока ещё был не до конца уверен. Пусть подумает на досуге, почему он к ней так относится. Но враждебно настроенную по отношению к нему девушку, похоже, интересовало только одно.
— Как долго ты ещё собираешься удерживать меня в этом дурацком чулане? — переспросила она, гневно на него посмотрев. Скользнув взглядом по ремню, стягивающего её запястья, он посмотрел на неё таким взглядом, в котором можно было отчетливо прочитать: «Думаю, это очевидно», но смутно догадываясь, что Микаса, думая опять невесть какой извилиной, как всегда ничего не поняла, был вынужден произнести вслух следующее:
— Завтра я продам тебя.
На мгновение девушка потеряла дар речи.
— Я не …, — задохнувшись, она посмотрела на него расширившимися глазами, сдерживаясь из последних сил, чтобы не закричать от ужаса. — Ты не сможешь этого сделать!
— У тебя нет выбора, — грубо оборвал он её, вставая с колен.
— Да пошел ты, — прошипела она, не зная, как правильно отреагировать на подобное заявление, чтобы дать ему понять, что продать её так просто кому-то у него не получится. В какой-то момент все дни, проведенные с ним, включая утренние завтраки и совместные приемы ванной, —все растворилось и исчезло, как туман, и если бы её руки сейчас не стягивал грубый ремень, она бы выцарапала ему глаза, лишь бы не видеть этого многозначительного взгляда, скользнувшего по её фигуре, каким он на неё смотрел, прежде чем направиться к двери.
— Увидимся вечером, — не оборачиваясь, бросил Леви. — И не забудь, пожалуйста, принять ванную. Надеюсь, ты прекрасно понимаешь, зачем я тебе это говорю.
Разумеется, одними лишь диалогами о «высоких материях» их сегодняшняя встреча не ограничиться и будучи в курсе, что он имеет в виду, Микаса впервые испытала растерянность, не зная, радоваться услышанной новости или вновь начать его ненавидеть. И проследив за ним взглядом до самой двери, неожиданно поймала себя на мысли, что все это время неустанно смотрела ему вслед, словно жалея, что он её так быстро покинул.