«Как можно было быть такой идиоткой? — размышляла Микаса, закрыв глаза, словно каждое его движение доставляло ей невыносимую боль. — Я думала, он и вправду изменился, а он остался таким же злобным подонком, каким, по сути, и был всегда»
Отпрянув от девушки, Леви ещё некоторое время просто смотрел на неё, словно раздумывая, с чего бы начать свои не такие уж и извращенческие пытки и готовая раздвинуть перед ним ноги до того, как он вынудит её это сделать сам, Микаса, приготовившись его оттолкнуть, была несколько удивлена, когда вместо того, чтобы подхватить её за бедра, и развести их по сторонам, он слегка приподнял её туловище и прикоснувшись ладонью к плечу, как бы невзначай поцеловал её в шею. В обычное время Леви старался как можно скорее покончить с предварительными ласками и перейти к основному процессу, но сегодня, понимая, что это будет их последний раз, он специально тянул с разрядкой, наслаждаясь каждой секундой, проведенной с той, с кем уже завтра ему, по всей видимости, придется расстаться.
Следующий его поцелуй пришелся ей в висок и с горем пополам выдержав его прикосновение, Микаса с такой же выдержкой готовилась вытерпеть и многое другое. Ей уже столько раз приходилось проходить через подобное, что привыкнув за это время к причудам своего партнера, была совсем не против, если бы он немного изменил сценарий их привычных постельных сцен. Скользнув языком к подбородку и поднявшись чуть выше, Леви на миг остановился напротив её губ, не решаясь продолжить свою инициативу, пока не получит на то её личного согласия. Их лица находились в нескольких миллиметрах друг от друга и имея возможность беспрепятственно любоваться её потемневшими то ли страха, то ли страсти глазами, он едва сдерживался, чтобы не запечатлеть на её губах страстный поцелуй, и чувствуя, что подобное томление она вряд ли долго выдержит, Микаса на всякий случай отвернула голову, не доверяя больше собственному телу.
Она не хотела, чтобы он ее целовал. Поцелуи в губы — прерогатива романтических героев, а не злодеев и сделать подобное исключение для Леви она не могла. Вот если бы на его месте оказался Эрен, тогда другое дело. А раскрыться перед Аккерманом до такой степени, чтобы решиться с ним на столь откровенный поцелуй, она пока не могла.
Опустив слегка голову, он коснулся губами ее груди и понимая, что возврата к прошлому больше нет, девушка посильнее впилась пальцами в его плечи, мечтая вернуться в ту пору, когда читала под его присмотром книгу, расположившись на диване в его рабочем кабинете.
Очень скоро ласки Леви стали более интенсивными и чувствуя, как внутри нее нарастает желание, она уже почти ненавидела себя за эти ощущения. «Так будет не всегда. — вспомнились ей слова, брошенные им когда-то. — Однажды тебе понравится».
И это действительно было так, хотя раньше она и мысли не могла допустить, что поделившись с ней подобного рода соображениями, он окажется прав. Она хотела его. Её тело откликалось на его ласки и перестав контролировать самое себя, Микаса поймала себя на мысли, что хочет, чтобы он творил с ней все, что угодно, лишь бы не останавливался, пока все не закончилось тем, что ухватив её за запястья, Леви быстро подмял её под себя и раздвинув ей ноги, словно доказывая, что одними пассивными ласками довольствоваться сегодня не намерен, был немало удивлен, когда она, откинувшись назад, сама обхватила его тело ногами. Дальнейшие события происходили для Микасы словно во сне.
Она металась по постели, сминая прохладные простыни и сильнее впиваясь в его плечи, изо всех сил старалась отдалить момент наступления всеохватывающего экстаза. Перехватив её запястья и прижимая их к подушке, Леви с ещё большей силой начинал терзать тело своей пленницы, заставляя её с каждым рывком почти вскрикивать от наслаждения. Ещё никто и никогда не целовал её так и вдыхая аромат их возбужденных тел, она мечтала о том, чтобы Леви никогда не выпускал её из своих объятий, а ночь продолжалась вечно. Губы человека, которого вчера она ещё жутко ненавидела, скользили по её коже, меняя привычные «маршруты». Плечи, шея, подбородок, грудь, — Микаса почти таяла от его трепетных и одновременно властных поцелуев, и прислушиваясь к своим собственным стонам, смешанным с прерывистым дыханием партнера, не переставала изумляться, как раньше могла без всего этого жить.