Давно уже у них не было такой жаркой ночи и чувствуя, что девушка ему полностью отдается, позволяя творить с собою те вещи, которых ранее вряд ли бы ему разрешила, Леви старался продлить момент их обоюдной разрядки, чтобы запомнить каждую подробность столь необычной для него близости. После наступления взаимного экстаза они делают это еще раза два и откинувшись на подушку, чтобы восстановить дыхание, а партнерше дать возможность прийти в себя, он, глядя на прислонившуюся к нему растрепанную от любовных трудов девушку, которую чуть не потерял пару дней тому назад, отметил про себя, что это был самый лучший секс в его жизни.
Глава 12
Для Микасы эта ночь стала беспокойной не только в плане постельных утех, но и кое-чего другого, что дало о себе знать в самый неподходящий момент. Пережитое ранее событие, связанное с её похищением, оставило неизгладимый след на сознании девушки и ненадолго предавшись сну после окончания интимной деятельности, через некоторое время она проснулась, находясь под впечатлением какого-то кошмара.
Ей снилось, что она снова сидела в шкафу и ощущая запах дыма, тщетно пыталась выбраться из своего убежища. Микаса хотела, чтобы Эрен и родители были рядом, (она отчетливо помнила это желание), но те по какой-то причине не могли ей составить компанию, находясь вне центра её внимания. Накануне мать ей что-то говорила о работорговцах, но в здешних местах они — гость редкий, поэтому девушка напрочь отказывается верить, что в её родной дом может кто-то вломиться, раз и навсегда нарушив его покой, пока не происходит очевидное.
Она чувствует, что в их уютном жилище кто-то есть, слышит какие-то голоса, но ей надо сидеть в шкафу, чтобы не обнаружить свое присутствие. Проходит ещё пару минут и Микаса понимает, что их камин кто-то разжег изнутри, пока огонь не перекидывается на мебель. Слишком долго подобное не может продолжаться и чувствуя, что если сейчас не выскочит из шкафа, то мигом задохнется, девушка что есть духу колотит кулаками по его внутренней стене, стремясь выбраться наружу, но ничего не меняется.
— Мама! Папа!
Она слышит свой плач, прислушивается к своим громким крикам, но все это больше не имеет значения. Дверь заклинило, и как бы громко полуазитка не кричала, её все равно никто не услышит.
— Микаса, — сквозь сон пробивается какой-то знакомый голос, но он не принадлежит отцу, ни тем более матери. Это совершенно незнакомый голос, но она его, кажется, уже где-то слышала. — Микаса, проснись.
Леви тряс девушку за плечо, стремясь вытащить её из объятий кошмара, из которого выбраться самостоятельно она, похоже, была не в состоянии, и его усилия не проходят для неё бесследно. Через мгновение Микаса открывает глаза (тело её покрыто испариной, а сердце очень быстро стучит), и подумав, что вернулась опять к себе домой, на какое-то мгновение чувствует разочарования, узнав интерьер спальни своего похитителя.
Будучи не на шутку обеспокоен её состоянием, Леви пытается добиться от неё ответа хотя бы на один свой вопрос, но вместо того, чтобы поделиться с ним своей тревогой, девушка оттолкнула его от себя и выпрыгнув из кровати, тотчас устремилась в ванную комнату, чтобы скрыться там от назойливого Аккермана. Однако стоило ей коснуться двери, чтобы закрыть её за собой, как в следующий момент, вставив свою ногу между створкой и стеной, Леви стал у неё на пути, отрезав беглянке все пути к отступлению. Будучи не в состоянии с ним больше бороться, Микаса неожиданно прислонилась к стене и соскользнув на пол от осознания собственной никчемности, тут же расплакалась, обхватив руками свои колени.
— Пойдем, — присев рядом с ней, Леви погладил девушку по ноге, как будто и вправду собирался успокоить свою жертву. — Нам надо вернуться в спальню.
Его глаза излучали неподдельное огорчение, а на прежде невозмутимом лице проступала маска неподдельного отчаяния.
— Почему? — переспросила она, поднимая на него влажные от слез глаза. — Почему ты убил их?
Он прекрасно осознавал, кого она имела в виду, однако не чувствуя за собой вины в происшедшем, просто ждал, когда девушка успокоится.
— Ублюдок… — Процедила полуазиатка, отворачиваясь от него. Она была готова простить ему что угодно. Даже изнасилование. Но только не убийство родителей.
— Мне очень жаль. — Выдал он наконец после недолгих размышлений, уже и забыв, когда в последний раз произносил подобные слова. Да и произносил ли вообще?! Но обвинения именно этой девушки задели его самолюбие не на шутку и почувствовав себя обязанным её успокоить, мужчина подхватил её за плечи и притянув к себе, погладил тыльной частью ладони по щеке.