Глава 13
Солнце уже давно выглядывало в окно, освещая своими лучами комнату, однако Леви, будучи слишком утомлен вчерашней ночью, и той истерикой, которую закатила Микаса, до сих пор находился в состоянии сна, напрочь позабыв о клиенте, встреча с которым должна была состояться сегодня после полудня. По крайней мере, это прекрасно понимала сама Микаса, когда проснувшись раньше его, ещё некоторое время просто смотрела в окно, пытаясь собраться с мыслями. Этой ночью Леви тоже спал беспокойно и просыпаясь от звука его голоса, девушка отчетливо слышала, как он бормотал во сне ее имя, словно переняв часть её кошмаров на себя. Тем не менее вспомнив о его обещании продать её какому-то клиенту, она пошарила рукой под подушкой, и нащупав там заточенный кинжал, прежде чем перевести взгляд на спящего Аккермана, и спросить его, что все это значит, ещё пару минут любовалась находкой, вытащив её из-под шелковой наволочки.
Для кого-то страсть хранить под подушкой холодное оружие может и выглядела странностью, но для человека, чье гнусное ремесло сопрягалось с риском для жизни, подобное было в порядке вещей.
Отодвинувшись несмело от любовника, не подозревавшем о её коварном плане, Микаса покрепче зажала кинжал в своей руке.
Раньше ей никогда не приходилось убивать и, откровенно говоря, она даже не знала, как надо было сделать это правильно: вогнать в тело лезвие, чтобы убить человека наверняка, а не просто его ранить. Однако не имея достаточного опыта в этом деле, не обладая особым уровнем выдержки, чтобы совершить убийство с присущим ей хладнокровием, Микаса знала только одно: колебаться в принятии решения нельзя, иначе ей никогда не удастся сбежать от своего похитителя. Причем этот шаг следовало сделать быстро и решительно, в противном случае Леви мог проснуться до того, как лезвие пройдет сквозь кожу его горла.
Конечно, был ещё третий выход. Она могла просто сбежать, пока её похититель спал и был не в состоянии контролировать каждый её шаг, но если она сбежит, так его и не убив, может статься так, что всю оставшуюся жизнь ей придется скрываться от него. Ведь если он, проснувшись спустя некоторое время, обнаружит её пропажу, то последует за ней на край света, чтобы вернуть её обратно. Закрыв глаза, Микаса вновь попыталась настроиться на убийство, прогоняя от себя лишние мысли.
«Просто успокойся, и думай... У тебя есть шанс выбраться отсюда. Просто надо верить в себя и все получится»
Увы, как бы она не пыталась заверить себя в том, что убить человека — это так легко, разум отказывался подчиняться продиктованным действиям. Что-то противилось в ней поддаться без остатка этому порыву. Убийство — это явно не её и любовь к Леви здесь не при чем. Она, разумеется, испытывала к нему мимолетную симпатию, возникшую на почве привыкания к этому человеку, но позволить себе погрузиться с ним в отношения с головой она пока не могла: слишком памятны были подробности того рокового дня.
Понимая, как надо правильно действовать, она подкралась к нему поближе и тщетно пытаясь убедить себя, что у неё хватит сил с ним расправиться, заносит над горлом спящего Леви кинжал, пока не приходит к убеждению, что убить его не в состоянии. Тем не менее другого выхода у неё не было. Либо она его убивает, либо придется ставить крест на своей свободе, которой, по сути дела, у неё не было никогда. И никто не мог дать гарантии, что она останется такой же свободной, если ей вдруг каким-то образом удастся покинуть этот дом.
Микаса давно хотела сбежать от него и несмотря на все те мерзости, которые он с нею вытворял, за это время успела значительно к нему привязаться, пока по счастливому стечению обстоятельств не умудрилась столкнуться на рынке с Эреном и Армином, после чего вспомнив свою прежнюю жизнь, которую у неё отняли, она, словно «пробудившись» от затяжного сна, таки рискнула сбежать от своего похитителя, итог известен. И понятия не имея, к чему могли привести её дальнейшие действия, она медлила с развязкой, так и застыв с кинжалом в руке напротив его лица.
Да, этот человек убил её родителей, а потом, забрав её к себе, насиловал на протяжении нескольких дней, пытаясь сломать её гордость и сделать более покорной, но она, снова и снова возвращаясь мысленно в былые дни, почему-то все равно не могла его убить. Хотя если бы у неё появилась возможность расправиться с ним в первый день его нежданного визита, шансов убить этого человека у неё было бы намного больше, чем теперь, когда между ними уже столько всего произошло, и она успела рассмотреть его с разных сторон. И чем дольше Микаса тянула с решительным шагом, тем больше возникала угроза того, что Леви мог проснуться намного раньше, нежели она успеет воткнуть в его глотку кинжал, пока не пришла к убеждению, что главное и единственное её препятствие, мешающее воплотить ей желаемое, заключается не в каком-то внешних факторах, а в ней самой. Таким образом, забив свою голову различными раздумьями, не имевшим никакого отношения к данной ситуации, она довольно длительное время просидела напротив него, застыв с кинжалом в руке, пока не произошло именно то, чего она боялась. Проснувшись, Леви слегка приоткрыл глаза и заметив в руках своей жертвы нож, чье лезвие было направлено прямо на его горло, тотчас поспешил вмешаться, и принять меры, пока она не натворила глупостей.