Добравшись до какой-то кареты с полузакрытыми окнами, она поняла, попала в руки не просто разбойников, а профессиональных работорговцев и, заприметив, как один из них вскочил на лошадь, а второй устроился на козлах, взяв на себя роль кучера, Микаса, потянувшись назад, попыталась вырваться, догадавшись, что ей придется ехать в одной карете со своим похитителем, к которому она ничего не испытывала, кроме ненависти и омерзения, однако все её попытки хоть как-то избежать нежелательного соседства так и остались на уровне попыток. Справившись с напором обрушившихся на него ударов, что для этого ему даже не пришлось завязывать ей руки веревкой, сероглазый незнакомец затолкал её в карету и, захлопнув за собой дверь, рывком усадил девушку рядом с собой. Наклонившись к двери, Микаса попыталась было выбить её ногой и выскочить обратно, как вдруг её спутник, подхватив девушку за волосы, ударил её головой о стекло. Потеряв сознание, Микаса почти сразу обмякла и, заключив в свои объятия поверженную жертву, он выглянул в окно, приказав новоявленному кучеру гнать лошадей прочь из гиблых мест.
Глава 2
— Вы вернулись, мистер Аккерман, — улыбаясь, отозвалась рыжеволосая с миловидными чертами лица девушка, встречая его у порога. — Я так рада вас видеть.
— Петра, тебе придется позаботиться о ней. — удерживая на руках девушку, прикрытую пиджаком, молодой человек зашел на крыльцо собственного дома.
Его лицо было хмурым. Казалось, он не на шутку был обеспокоен состоянием своей жертвы, до сих пор пребывающей в беспамятстве после удара. Раскрыв над ними зонт по причине начавшегося дождя, двадцатичетырехлетняя служанка Петра Рал проводила его в гостиную приличного особняка, бросив украдкой взгляд на хорошенькую незнакомку, которую он нес на руках. Девушка была ещё совсем юна, почти ребенок, и на её лбу красовался какой-то синяк, который она получила, ударившись о что-то тяжелое.
Пролежав в беспамятстве два часа, Микаса пришла в себя не сразу, и когда сознание вернулось к ней в полной мере, за окном уже давным-давно была ночь. Обнаружив, что находится в какой-то комнате, на кровати с изголовьем из темного дерева, к подножью которого были прикованы цепи, девушка вновь пережила эмоцию ужаса. Стараясь не обращать внимания на головную боль, вызывающую у неё приступы тошноты, она дотянулась до этих цепей руками, чтобы высвободиться из этих оков. Бесполезно, они слишком массивны, чтобы с ними можно было что-нибудь сделать. Она находилась в логове одного из самых предприимчивых работорговцев, и ей надо было срочно отсюда бежать. Оказавшись во власти охватившей её паники, Микаса принялась двигать холодный металл в разные стороны, пытаясь освободиться, пока её безуспешные мучения не были нарушены звуком открывающейся двери.
Ожидая увидеть своего похитителя, девушка невольно напряглась и, уставившись в сторону дверного проема, была немало удивлена, обнаружив вместо столь ненавистного лица рыжеволосую девушку, которая удерживая в своих руках медицинскую аптечку, подошла к её кровати и, поздоровавшись со своей новой «пациенткой», неожиданно присела на постель. Приготовившись увидеть орудия пыток, Микаса невольно подалась назад, и если бы цепи, сковывающие её ноги, то она, поддавшись новой волне паники, и вовсе бы свалилась с кровати. Улыбнувшись, Петра тотчас заверила её, что ничего плохого делать ей не собирается и, достав из аптечки йод и бинты, ласковым тоном попросила её выпрямить свои ноги. Немного успокоившись, Микаса выполнила, что от неё требовалось, и пристально наблюдая за тем, как служанка раскладывает на постели бинты, и смачивает вату йодом, только сейчас заметила, в каком состоянии находились её собственные ноги. Одна из коленок была разбита, — на том месте красовалась засохшая корка крови, а кожа на лодыжках — прилично исполосована высокой травой. Когда похититель нес её на крыльцо, он, разумеется, обратил внимание на её израненные острыми камнями ступни и, приказав Рал принять меры, чтобы привести «товар» в порядок, пообещал через некоторое время зайти в спальню, чтобы проведать пострадавшую, как только та придет в себя.
— Глупо было с твоей стороны убегать… — нарушив тишину, отозвалась Петра, продолжая обрабатывать её царапины и рану на колене.
— Глупо?! — переспросила Микаса, слегка зажмурившись, чтобы перетерпеть боль, доставляемую ей йодом, обжигающим её кожу.
— На самом деле он не такой уже злой. — Щебетала Петра, возясь с бинтами и ватой. — И если ты будешь себя хорошо вести, он будет обходиться с тобой очень ласково. Просто не подавай повода для ссоры, не будь грубой, хамоватой, просто не провоцируй его на агрессию, и у него не возникнет желания тебе отомстить.