Девушка смутно догадывалась, о ком говорила эта рыжеволосая, начиная всякий раз по-особенному сиять, едва у неё появлялась возможность поговорить об этом подонке, но сделав вид, что ей все равно, Микаса, пропустив половину её слов мимо ушей, с равнодушным видом уставилась в окно, за которым шел проливной дождь. К тому не привыкнув раскрывать перед первым встречным свою душу, приняла решение до поры до времени держать язык за зубами, отвечая на все вопросы в односложной форме, пока ситуация по поводу её заключения в этом логове не проясниться окончательно.
Петра почти заканчивала обрабатывать её колено, когда дверная створка повернулась, и в комнате появился тот, кого Микаса желала увидеть меньше всего и, сделав знак рыжеволосой покинуть помещение, тотчас затворил за ней дверь, оставшись с маленькой мятежницей наедине. Пришла пора представиться своей новой пассии; должна же она, в конце концов, знать своего врага в лицо. Но по самой жертве что-то было не совсем заметно, чтобы она была рада его видеть. Наоборот, с упрямым видом уставившись в стену перед собой, Микаса продолжала хранить молчание, ни разу не повернувшись в его сторону, и не одарив его ни единым взглядом. Присев к ней на кровать, незнакомец протянул руку к её лицу и, коснувшись пальцами её щеки, принялся любоваться её нежной, без малейшего изъяна, и практически идеальной кожей.
— Хорошая девочка. — Еле слышно произнес он, не сводя с неё пристального взгляда. — Ты знаешь, кто я?
Вздрогнув от его прикосновения, Микаса уловила в его голосе некоторые нотки нежности, и оставшись довольным её поведением, он ухмыльнулся, и осторожно подхватив ее за подбородок, повернул её лицо так, чтобы глаза жертвы смотрели только на него. Пленившись темно-серым оттенком её глаз, и аккуратной линией чувственных губ её гордого рта, к которому ему не терпелось приложиться собственным ртом, он опустился чуть ниже и, полюбовавшись её плечами, остановил свой взгляд на прекрасно сформировавшейся для семнадцати лет возраста груди третьего размера, едва прикрытую тряпьем, в которое превратилось во время погони её дешевое ситцевое платье. И представив себе на миг, какая восхитительная могла бы получится из неё в будущем любовница, обучи он её основным навыкам любовного искусства, его ухмылка стала ещё шире, обнажая кромку потрясающе ровных белых зубов. Микаса, словно прочитав его мысли на расстоянии, окинула своего врага презрительным взглядом, и вновь от него отвернувшись, показала всем своим видом, что не позволит ему одержать над собою вверх. Почувствовав непреодолимое желание плюнуть в лицо этому невозмутимого ублюдку, убившего её родителей, а теперь с самым беззастенчивым видом рассматривающего её тело, будто оно уже принадлежало ему, Микаса, поддавшись слегка вперед, воплотила свое желание в реальность и, завидев, что её плевок попал ему прямо на щеку, испытала ликование от своего поступка. Опустив веки, он вытер со щеки её плевок и, окинув девушку свирепым взглядом, невольно сжал кулак. Не догадываясь о его намерении, Микаса посмотрела на него с ещё большей смелостью, пока воздух не огласил звук удара. Упав на постель, девушка вжалась лицом в одеяло, ещё долго отказываясь верить в то, что он посмел её ударить. Но времени на размышления остается у неё не очень много. Ещё одна секунда, и похититель вновь склонился над ней. На мгновение ей показалось, что он хочет её поцеловать, но вместо этого приблизив свои губы к её уху, он угрожающим тоном прошептал:
— Ты здесь, мерзкое отродье, потому что мне надо выручить за тебя деньги; ты здесь, потому что я убил твоих родителей, и сжег твой дом, и как только ты приобретешь товарный вид, я постараюсь как можно скорее от тебя избавиться, продав какому-то обрюзгшему аристократишке или похотливому хряку, от которого за милю разит дешевым пойлом.
Не дождавшись от неё какого-либо ответа, он встал с постели, и вновь приняв первоначальный вид, молча направился к двери. Похоже, жертва ещё слишком слаба, чтобы воспринимать сведения в свой адрес. Надо подождать до утра, когда она придет в себя окончательно. Почувствовав, что ещё немного и дверь за ним захлопнется, отъединяя её от всего мира, Микаса привстала с кровати и, потерев свою щеку, которой остался багровый след от его пятерни, внезапно окликает своего похитителя:
— Кто ты?
Должна же она, в конце концов, знать, кого ей хотя бы проклинать по ночам, когда ей придется остаться одной. Нехотя остановившись у двери, молодой человек повернулся на звук её голоса.