- Неужели ты собираешься провести в Кашлымове всю жизнь? – спросила она во время одного из свиданий, когда они сидели на поваленном дереве и Станислав подумывал, не придвинуться ли ему поближе к подруге и не попытаться ли обнять ее за плечи, а потом, может быть, даже покрепче прижать к себе. Хотя ее вопрос мгновенно развеял его лирическое настроение.
- А чем плох такой вариант? – небрежно пожал он плечами. – Здесь не хуже, чем в любом другом месте. И уж точно лучше, чем в больших городах – там нет такой природы, такого воздуха…
«И таких необычных девушек!» - добавил Камский про себя, пока еще не решаясь произнести эти слова вслух.
- Значит, жизнь в большом городе тебе не нравится? – уточнила его собеседница.
- Ты знаешь… да, не очень, - честно ответил Стас. – Там бывает интереснее, но… Здесь плюсов по-любому больше, чем в Ленинграде или Мурманске.
Девушка удовлетворенно кивнула, но затем снова посмотрела на него с сомнением:
- Но ведь здесь есть и минусы. Скоро ты начнешь работать – каждый день чему-то учить работяг-шахтеров, которым твоя наука вовсе не нужна. А дома каждый вечер будут одни и те же разговоры с бабушкой. И надеюсь, ты понимаешь, что зимой у тебя не будет этих прогулок в лесу – здесь такие морозы, что долго не погуляешь. Зима при этом длится по семь-восемь месяцев…
- Это я понимаю, но что ж делать? – пожал плечами Камский, которому в этот момент меньше всего хотелось думать о таких неприятных вещах.
- И это все в лучшем случае, - продолжала сидящая рядом с ним красавица. – А в худшем тебя найдут и арестуют – ведь ты же на самом деле от чекистов сюда сбежал? – изумленный Станислав повернулся к ней, и она мрачно усмехнулась. – Ты думаешь, если я живу в этой глуши, то совсем не знаю, что в мире происходит?
- Да нет, не думаю, - вздохнул молодой человек. – Но раз ты обо всем догадалась, то, тем более, понимаешь, что отсюда мне не уехать. Хотя я в любом случае теперь не хотел бы уезжать…
- Но тебя могут найти и здесь, - настаивала зеленоглазая. – Или ты на новой работе что-нибудь не то ляпнешь, и тебе придется бежать отсюда, куда-нибудь еще дальше. Ты об этом не думал?
- Думал, но тут я уже ничего не могу сделать, - начал потихоньку раздражаться Камский. – Только вести себя осторожно…
- Или спрятаться там, где тебя никто никогда не найдет, - отозвалась девушка, уставившись на него каким-то странным, словно бы неуверенным и чего-то выжидающим взглядом. – Такое тебе… не приходило в голову?
- Где же я могу спрятаться? И я так уже… - Стас ответил ей не понимающим взглядом, и она грустно улыбнулась:
- Ты встречаешься со мной уже больше месяца и так ничего и не понял? В пять лет, когда ты гулял здесь с Ниной… с твоей бабушкой, ты понимал гораздо больше!
- В пять лет..? – Станислав по-прежнему смотрел на собеседницу широко распахнутыми от удивления глазами, но из них постепенно исчезало непонимание. Ну да, в пять лет Нина Спиридоновна много рассказывала ему о Хозяйке Медной горы – женщине с глазами цвета малахита и в платье с такими же узорами, какие бывают на отполированных кусках этого камня. И с волосами, такими же черными, как темнота в самых глубоких шахтах…
- Ну как, узнал меня, наконец? – прищурила брюнетка свои удивительные глаза.
Стас помотал головой, надеясь отогнать нахлынувшее на него наваждение:
- Не бывает никаких Хозяек Медных гор! Ни медных, ни железных… Советскому человеку не подобает…
- …верить во всякие чудеса, - с усмешкой закончила его мысль девушка. – Я это уже слышала от одного вашего писателя! Поначалу он тоже мне доказывал, что меня не существует, но потом все-таки поверил.
Камский вдруг понял, что его бьет мелкая дрожь – хотя дневная жара еще только-только начала спадать. Он не верил ни в какое волшебство и ни в каких сказочных существ – разумеется, не верил! Но что-то в глубине его души, какой-то внутренний голос, до этого момента молчавший, теперь вдруг ожил и чуть ли не кричал о том, что сидящая рядом девушка говорит правду и что от нее надо немедленно бежать как можно быстрее.