Пелена ярости и злости стала спадать, и до меня стал доходить масштаб содеянного. Когда сильные чувства берут тебя в плен, застилая глаза, ты просто не можешь разумно мыслить. Прокручивая всю ситуацию, я не могла понять, откуда взялась эта неконтролируемая злость, неужели из-за ревности? И такая сильная ревность возникает только в одном случае, если в твоем сердце бушует чувство не меньшей силы, если ты влюблена. И получается, что я люблю так, что теряю голову только от одной мысли о том, что могу его потерять. Подтверждение моих чувств солеными дорожками катилось по моим щекам. Что я натворила? А ведь Греков, действительно, не давал мне ни одного повода сомневаться в нем. Он никак не реагировал на провокации Василисы, на них повелась я, и вот результат.
Он ждет меня внизу с вещами. Свои вещи он не взял, а значит, домой еду только я, а он, скорее всего, вернется обратно. Я как будто приросла к кровати, на которой сидела, оттягивая неизбежность, но от этого она не становилась менее реальной. Сглатывая последние слезы, я чувствовала себя полной дурой, но все же заставила себя спуститься вниз.
Греков даже из машины не стал выходить, чтобы взять сумку у меня из рук. Я положила вещи на заднее сиденье и на ватных ногах обошла автомобиль, чтобы сесть на переднее. Я еле дверь успела закрыть за собой, а машина уже сдвинулась с места, резко выруливая с парковки.
Мне даже смотреть в его сторону было страшно. Злой, как чёрт! Я уже стала сомневаться в том, что он довезет меня до дома. Максимум до ближайшего автовокзала. А зная его – вообще посреди дороги высадить может. Я съежилась в комочек от этой мысли. На улице уже темно, местность незнакомая. Да меня даже на такси домой так далеко никто не повезет. Волоски на коже стали медленно подниматься от страха. В полной тишине слышался только звук рычащего мотора.
Что мне ему сказать? Двумя словами здесь не оправдаешься, а на целую речь, меня сейчас точно не хватит. В голове хаотично метались мысли, и не одну из них я не могла озвучить. И я еще думала, что имею власть над ним. Безрассудно дергала тигра за усы, а теперь трясусь от страха, что он может меня съесть.
- Прости, - тихо произнесла, не узнавая свой голос, но именно таким тоном это слово и должны говорить, только в этом случае безоговорочно понимаешь, что это правда и твои извинения действительно искренние.
Боковым зрением я не уловила ровным счетом никаких изменений. И мне даже показалось, что он меня не расслышал. Но мне просто показалось. Стоило поднять взгляд выше, как я увидела на его лице внутреннюю борьбу, хотя он даже не смотрел в мою сторону.
Время для меня остановилось окончательно, хотя машина неслась на бешеной скорости. Греков принимал для себя решение, и каким-то седьмым чувством я понимала, что если сейчас он от меня откажется – это будет окончательно и бесповоротно. До меня вдруг дошло, что мое извинение для него ничего не значит, как собственно, и для меня. Я такая, какая есть, и то, что произошло сейчас, обязательно повториться снова. Я всегда буду ревновать его ко всем бывшим, настоящим и будущим. Я никогда не смогу спокойно реагировать на попытки привлечь его внимание другими женщинами. И он это знает.
Поэтому вопрос теперь заключался только в одном – захочет ли Греков мериться с таким моим поведение или предпочтет мне, более сговорчивых и беспроблемных особ?