– Я мыла их перед тем как лечь спать, – сказала Ева. – Терпеть не могу грязи.
– Ты пользовалась сиреневым мылом.
– А ты откуда знаешь? Хотя ты видел его, когда обшаривал мои сумки.
– Нет… Твои груди пахли весной…
Румянец вспыхнул на щеках Евы. Сердце у нее замерло, когда она вспомнила прикосновение рук и губ Рено. Вилка с куском ветчины дрогнула в ее руках, и горячая капля жира брызнула на руку.
Прежде чем Ева успела почувствовать боль, Рено был тут как тут и посмотрел, насколько серьезно она обожглась.
– Ничего, все обойдется, – заявил он через мгновение. – Некоторое время будет немного саднить.
Она молча кивнула.
Рено повернул ее ладонь и снова посмотрел на содранную кожу. Затем взял другую руку и изучил ее. Не было сомнений в том, что совсем недавно эти руки основательно потрудились.
– Наверное, тебе пришлось долго ковырять землю, чтобы довести руки до такого состояния.
Неожиданное сочувствие в голосе Рено вызвало у Евы те слезы, которых не смог вызвать ожог. Ее захлестнула волна воспоминаний. Как она обмывала и одевала тела стариков, как копала могилу – это не скоро забудется…
– Не могла же я их бросить, – прошептала она. – После того, что сделал Рейли… Я похоронила их вместе… Как ты думаешь: они не возражали против совместной могилы?
Рено пожал руку Евы, увидев, как поникла ее голова. Внезапно возникшее сочувствие было неожиданным и нежелательным. Сколько он ни повторял себе, что перед ним девица из салуна, она мало-помалу влезала в его душу. Аромат сиреневого мыла все ощутимей распространялся вокруг.
Он сделал глубокий вдох, пытаясь побороть в себе физическую тягу к Еве. Однако это не помогало. Ее мягкие золотистые волосы пахли тем же сиреневым мылом, что и грудь. Он никогда особенно не любил густые, пьянящие ароматы, но сейчас обнаружил, что запах сирени преследует его вместе с воспоминанием об упругих сосках, набухших и затвердевших под его губами.
Рено тянуло к Еве сильнее, чем к любой другой женщине. Но если она узнает об этой его слабости, ему уготована не жизнь, а сущий ад.
Рено отпустил руки Евы и повернулся к костру.
– Расскажи мне еще про мой прииск, – сказал он просто.
Ева глубоко вздохнула и выбросила Лайэнов из головы, как тому учила се донна: выбрасывать из головы все то, чего ты не можешь изменить.
– Про твою половину прииска, – уточнила Ева и замолчала, ожидая реакции Рено. Взрыв гнева не заставил себя ждать.
– Что?! – воскликнул Рено, резко поворачиваясь к ней.
– Без меня ты не расшифруешь знаки по пути и не сможешь отыскать прииск.
– Не будь так уверена!
– Мне ничего не остается, кроме как верить в свои знания, – ответила она. – И тебе тоже. Ты можешь взять все из ничего или половину золотого прииска, который по праву принадлежит мне.
Последовала пауза, которая предшествует удару грома, после того как зигзаг молнии соединил небо с землей. Затем Рено кисло улыбнулся.
– Ладно, – согласился он. – Половину прииска.
Ева издала еле слышный вздох облегчения.
– И целиком девушку, – безапелляционно добавил Рено.
– Что? – переспросила она.
– Ты слышала меня. Пока мы не найдем прииск, ты будешь моей женщиной всякий раз, когда я этого пожелаю.
– Но я думала, что если расскажу тебе о прииске…
– Никаких «но», – холодно произнес Рено. – Я чертовски устал торговаться с тобой из-за того, что уже мое. Кроме того, ты нуждаешься во мне так же, как и я в тебе. Ты не продержишься в дикой пустыне без меня и двух дней. Ты нуждаешься во мне, чтобы…
– Но я совсем не та, за которую ты меня принимаешь, я…
– Именно та, – перебил ее Рено. – Ты сейчас извиваешься, как червяк на крючке, пытаешься найти способ нарушить свое слово. А так поступают только мошенницы.
Ева закрыла глаза.
Это было ошибкой. Слезы, которые она пыталась скрыть, выкатились из-под ресниц.
Рено смотрел на нее, стараясь подавить сострадание, убеждая себя, что слезы входят в арсенал женского оружия. Однако не смягчиться при виде этих крупных слез было почти невозможно. Чем больше он общался с Евой, тем труднее ему становилось постоянно думать о том, какая хитрая штучка эта девчонка.
Впервые в жизни Рено был благодарен за суровые уроки, которые в прошлом преподала ему женщина. Прежний Рено наверняка бы безоглядно поверил серебряным слезам Евы и ее бледным, дрожащим губам.
– Ну, как? – спросил он сурово. – Идет?
Ева взглянула на темноволосого великана, который смотрел на нее холодными глазами.
– Я… – ее голос дрогнул.
Рено ждал, продолжая смотреть на нее.
– Я ошиблась в тебе, – сказала Ева через несколько мгновений. – У меня не хватит силы сопротивляться тебе. Поэтому ты возьмешь силой то, что хочешь… как Слейтер или Рейли…
– Никогда в жизни я не брал женщину силой, – твердо сказал Рено. – И никогда не возьму.
Ева издала продолжительный вздох.
– Правда?
Невольно Рено почувствовал сострадание к Еве. Будь она шулерша, девица из салуна, да кто угодно – она не заслуживала такого грубого обращения, которое она видела со стороны Слейтера и Рейли Кинга.
– Даю тебе слово.
Рено прочитал облегчение в золотых глазах Евы и слегка улыбнулся.
– Но это не означает, что я не буду касаться тебя, – продолжил он. – Это лишь означает, что когда я возьму тебя – а это непременно произойдет, – ты будешь стонать от удовольствия, а не от боли.