– Рено!
Он повернулся к Еве с широкой, счастливой улыбкой, в его глазах читалось волнение.
– Мы нашли дробилку, моя сладкая девочка!
– Это хорошо?
Смех Рено был светлым и чистым, как солнечный свет.
– Еще бы, – сказал он. – Лучше этого может быть только одно: найти самое шахту.
– Правда?
Из груди Рено вырвался мурлыкающий блаженный звук.
– Вот здесь центральное отверстие, – показал Рено, энергично махнув лопатой. – Оно удерживало установку, которая прогоняла жернов по руде и разламывала ее в песок.
Ева не успела задать очередного вопроса: Рено нагнулся и стал снова копать, делая это методично и основательно. В конце концов лопата снова звякнула о камень.
– Они использовали эту дробилку долго и много, – объяснил он. – Жернов истер подстилающую породу до такой степени, что образовалась круглая выемка. Когда шахта была заброшена, сюда нанесло земли и выросла трава.
– А кто вращал этот жернов? – спросила Ева. – Даже если сделать плотину, здесь не хватит воды для этого.
– Не видно следов плотины, – сказал Рено.
Он лопатой соскребал землю с основания, постепенно обнажая его. Трещины и швы на его поверхности были заполнены грязью и покрывали камень причудливым темным узором.
– Они могли использовать лошадей, – продолжал Рено. – Но скорее всего для этой цели они использовали рабов. Их было больше, чем лошадей.
Ева стала массировать себе плечи и руки. Хотя на ней была одна из рубашек Рено поверх поношенной рубашки дона Лайэна, она почувствовала озноб. Казалось, сама земля была пропитана жестокостью испанцев и страданиями рабов.
Рено опустился на колено, расковырял лопатой щель и издал торжествующий клич.
– В трещинах ртуть, – объявил он с блеском в глазах. – Нет сомнения, что установка использовалась для дробления металлической руды.
– Как так?
– Испанцы добавляли ртуть к измельченной руде. Ртуть прилипала к золоту, а не к руде. Затем они нагревали эту смесь, выпаривали ртуть и выплавляли золото. Потом заливали золото в формы.
Отряхнув руки, Рено встал и внимательно посмотрел вокруг.
– Что ты ищешь? – поинтересовалась Ева.
– Шахту. Испанцы были не дураки. Они не стали бы таскать руду издалека, чтобы обогатить ее.
– В журнале говорилось о трех больших елях, которые находились слева от входа в шахту, если стать спиной к солнцу в три часа в третий четверг августа, – оживляясь, проговорила Ева.
Рено хмыкнул и продолжил осмотр местности.
– Рено!
– Здесь много больших елей… Растут и по три, и целым ельником независимо от месяца и времени дня, – отозвался после паузы Рено.
Ева сосредоточенно нахмурила брови, пытаясь вспомнить другие подсказки из журнала. Она и дон Лайэн как-то по очереди цитировали их, а донна сидела рядом, улыбалась и покачивала головой при мысли о богатстве, которое где-то лежит и ожидает их.
– А еще на серой скале в пятнадцати шагах справа от входа вырезана черепаха, – вспомнила Ева.
– В шаге может быть и два, и три фута, зависит от того, какой человек шагал… Но если ты хочешь осмотреть все валуны, чтобы отыскать черепаху, я не буду тебе мешать.
Ева состроила гримасу. Долина была усеяна валунами всех размеров и форм.
– Обгорелый пень к северу от… – начала она.
– Обгорелые пни исчезают, – перебил ее Рено. – Маленькие деревья становятся большими. Большие засыхают и падают. Молнии зажигают новые деревья. Поваленные гниют или зарастают кустарником. Горы меняют вид.
– Но…
– Посмотри сюда, – Рено указал жестом вперед.
Ева посмотрела в указанном направлении и увидела бледный шрам на горе, где порода и тонкий слой почвы откололись, рухнули в овраг и погребли под собой то, что когда-то могло служить ориентиром.
– Это могло произойти двадцать лет назад или двести двадцать, – сказал Рено. – Без хвойных или без осин это трудно определить. Ива или ольха могут вырасти за несколько сезонов и постоянно обновляться. Ориентироваться по деревьям очень ненадежно.
– Как же нам тогда отыскать шахту? – в смятении спросила Ева.
– Так же, как ты нашла дробилку. Ищи что-то такое, что не вписывается в пейзаж, до тех пор, пока оно само не хлестнет тебя по глазам.
Остаток этого дня и весь последующий Рено и Ева занимались тем, что, подобно собакам-ищейкам, бродили вокруг дробилки. Они нашли прямоугольник из дерева, обрывок кожи, окаменевшие от холодного горного воздуха.
Но нигде не было видно и следа шахты.
Ева вскарабкалась на скалистый склон и обнаружила неглубокую нишу за каменной стеной, которая давала защиту от непогоды: дождь и ветер могли сюда проникнуть разве что в очень жестокую бурю. Обостренным за время многочасовых поисков взглядом она заметила, что очертания гнилого ствола, торчащего из ниши, были как-то слишком правильны. Похоже, что к дереву когда-то примыкала пристройка.
В дальнем углу ниши Ева обнаружила кучу камней, полуистлевший мешок из кожаных полос и горстку древесного угля. Ева быстро выглянула из укрытия и крикнула через весь луг:
– Рено! Я нашла следы человека!
Через несколько минут к Еве поднялся Рено, быстро и уверенно, словно кошка, взобравшись по склону. Он окинул нишу острым взглядом, который ничего не упустил.
Слои различных пород образовали еле заметный узор на стенах, потолке и полу. Рено провел пальцем по поверхности потолка и почувствовал следы, которые оставили люди, когда киркой и молотком долбили камень, углубляя и расширяя естественную нишу.