– Мать умерла еще до того, как я запомнила ее лицо.
– Угу, – согласился Рено, которого, видимо, не тронули ее слова. – Ты, конечно, бедная сиротка, за которой некому было присмотреть.
Ева стиснула зубы, пытаясь сдержать гнев.
– Между прочим, так оно и есть.
– Бедненькая gata, – произнес Рено холодно. – Перестань рассказывать мне душещипательные истории, а то я разрыдаюсь от жалости.
– Я бы хотела, чтобы ты слез с меня.
– Зачем?
– Ты меня раздавишь. Я даже дышать не могу.
– В самом деле?
Рено посмотрел на порозовевшее, красивое, разъяренное лицо, которое было так близко от его губ.
– Ну да, – сказал он низким голосом. – Тебе ведь не составит труда наболтать с три короба.
– Слушай, ты, переросток и громила с ружьем, – заявила ледяным тоном Ева. Затем поправилась: – Нет, ты просто вор, который грабит тех, кто гораздо слабее… м-м-м…
Поток слов Евы Рено быстро пресек очень неожиданным способом. Он припечатал свой рот к ее рту.
Какое-то время она была настолько потрясена, что продолжала неподвижно лежать под тяжестью его теплого огромного тела. Затем она почувствовала, как его язык толкается между ее зубами, и девушку охватила паника. Отчаянно брыкаясь, она попыталась сбросить Рено.
Рено засмеялся, не выпуская ее рта, и постепенно перенес всю тяжесть тела на нее, пришпилив ее к земле огромным весом, пресекая все попытки сопротивления и не останавливая своих исследований с помощью языка.
Бешеная бесплодная борьба лишь измотала Еву, ей не хватало воздуха. Она попыталась сделать вдох, но не могла.
Мир вокруг стал вначале серым, затем черным, стремительно закрутился и куда-то поплыл.
Слабый, еле слышный вскрик, который она успела издать, теряя сознание, оказался более эффективным, чем все ее отчаянные попытки сопротивления. Рено приподнял голову, ослабил давление на ее тело, и Ева наконец смогла вздохнуть.
– Это тебе второй урок, – заявил Рено спокойно, когда в ее золотых глазах появилось разумное выражение.
– Что ты… имеешь… в виду? – с трудом произнесла она.
– Я быстрее тебя. Это первый урок. Я сильнее тебя. Это второй урок. А третий урок…
– М-м-м… какой?
Рено загадочно улыбнулся, посмотрел на дрожащие губы Евы и проговорил хрипло:
– Третий урок нужно извлечь мне.
Он увидел ее широко открытые, недоумевающие глаза и снова улыбнулся.
На сей раз Ева поняла, почему улыбка показалась ей загадочной. Она была слишком неуловимой, тонкой для такого огромного человека, как Рено Моран.
– Я узнал, что от твоих губ легко потерять голову, – сказал он просто.
Прежде чем Ева успела что-то ответить, Рено снова опустил голову.
– А теперь отдай мне обратно, gata. Мне это очень даже понравилось.
– Что? – недоумевающе спросила Ева, одновременно размышляя, не сошла ли она с ума.
– Твой язычок, – ответил он прямо у ее рта. – Высунь свой блестящий язычок и потри его о мой.
В первое мгновение Ева подумала, что ослышалась.
Рено принял молчание Евы за согласие. Он опустил голову еще ниже и хрипло застонал от удовольствия, снова коснувшись ее языка.
На миг Ева почувствовала себя той жемчужиной из ожерелья, которую деликатно держали могучие руки. Затем она вспомнила, где она, кто такой Рено и все предостережения донны относительно природы мужчин.
Ева отдернула голову, но уже после того как ощутила прикосновение его горячего языка к своему.
– Нет! – решительно сказала Ева, вновь испытывая страх.
Но на этот раз она испугалась себя, потому что испытала непонятную слабость.
Донна Лайэн предупреждала о том, чего хотят мужчины от женщин, но она никогда не говорила Еве, что желание может быть взаимным.
– Почему нет? – спросил Рено спокойно. – Тебе понравилось целовать меня.
– Нет.
– Не лги, gata. Я чувствую это.
– Ты… ты громила и вор.
– Ты наполовину права. Я воюю, я с ружьем. Но что касается воровства… Я беру только то, что является моим по праву, – жемчуг, кольцо, журнал – и девушку с золотыми глазами.
– Игра была нечестной, – проговорила Ева в отчаянии, когда Рено снова наклонился к ней.
– Это не моя вина. Не я сдавал карты.
Рено лениво прикоснулся ртом ко рту Евы, слушая, как ее напряженные губы пытаются что-то возразить.
– Но… – начала она.
– Тихо! – Рено пресек протест девушки тем, что куснул ее нижнюю губу. – Я выиграл тебя – и я намерен этим воспользоваться.
– Нет!.. Прошу, не надо!.
– Не беспокойся, – Рено медленно оторвался от губ Евы. – Тебе понравится. Я позабочусь об этом.
– Отпусти меня! – взволнованно воскликнула Ева.
– Ни в коем случае. Ты моя, пока я не решу по-другому.
Он улыбнулся и поцеловал бешено пульсирующую жилку у нее на горле.
– Если ты будешь по-настоящему хорошей, – сказал он негромко, – я отпущу тебя через несколько ночей.
– Мистер Моран, пожалуйста, поймите, я не собиралась проигрывать. Просто мистер Слейтер слишком пристально наблюдал за мной.
– И я тоже.
Рено поднял голову и с любопытством посмотрел на Еву.
– Ты все карты мне сдавала с низа колоды. Почему?
Ева заговорила быстро, стараясь убедить его и в то же время не глядя в знойную, чувственную глубину его глаз, которые жгли и сверкали, словно самоцветы.
– Я слишком хорошо знала Рейли Кинга и Слейтера. Тебя же я не знала.