— С ней все хорошо?
— Она в порядке, и ты бы знала это, если бы не бросила ее у меня на пороге, — я начал расхаживать по гостиной. — О чем, черт возьми, ты думала?
— Я думала о том, что настала твоя очередь, — сказала она, начав рыдать. — Так что не злись на меня. Долгое время мне приходилось справляться с этим в одиночестве. Думаешь, это было легко?
— Я не знаю, как это было, потому что ты мне никогда не рассказывала. Я бы тебе помог.
— Бред. Ты ясно дал понять, что все, что тебе нужно — это секс. Ты бы просто бросил мне деньги и ушел. Не иначе.
— Ты не знаешь, что бы я сделал! Ты ничего не знаешь обо мне.
На самом деле, она права.
Я вообще удивлен, что дал ей свой номер.
— Я знаю твой тип. Большой транжира, большой болтун, большой член. Но помимо денег, секса и хорошего времяпровождения для вас ничего не важно.
— Это неправда, — сказал я, задаваясь вопросом, была ли она права, а также было ли неправильно чувствовать себя лучше из-за того, что она сказала, что у меня большой член.
— Тогда докажи это. Будь ей отцом на одну неделю.
Мое сердце тяжело забилось.
— На одну неделю? Я не могу.
— Почему нет?
— Потому что у меня есть работа и планы на жизнь, — я посмотрел в другую сторону и увидел, как Эмми спускается вниз по лестнице, скрестив руки на груди. Она все еще была в моей футболке, ноги голые, а ее волосы длинный запутанный беспорядок. Но солнечный свет прекрасно осветил ее, почти ангельское, лицо. Мне стало жарко, глаза закрылись, и в голове я услышал ее слова: «может быть, ты такой же, как все».
Бл*дь. Я не был похож на тот мусор, с которым она встречалась. Не был.
— Ну, угадай что? — продолжила Рейчел. — В твоей жизни теперь есть ребенок. Одна неделя, Нейт. Это все, о чем я прошу. Если ты захочешь уйти после этого, отлично. Я возьму на себя полную ответственность, так как именно я решила не говорить тебе о ней с самого начала. Но если ты не справишься с этим…
— Я смогу, — вдруг заверил я, глядя на Эмми, и слыша ее голос у себя в голове. Так что можешь наслаждаться отдыхом и вернуться через неделю. Хотя знаешь что? Вернись через две недели.
На это глаза Эмми выпучились.
— Две недели? — Рейчел громко засмеялась. — Ты не сможешь. Спорим, ты не выдержишь и одной ночи.
— А вообще давай на месяц.
Рот Эмми раскрылся от удивления. Она прикрыла его одной рукой.
— Что? — вскрикнула Рейчел.
— Ты слышала меня. Оставь ее на месяц.
— Ты сошел с ума.
— Нет. Я взрослый человек, несущий ответственность за свои действия.
Эмми опустила руку, и улыбнулась.
— Позвони мне, если захочешь узнать, как она. Я сам с ней справлюсь. Пока, Рейчел.
Я закончил разговор, надеясь, что не упаду в обморок. На всякий случай, я зашел на кухню, и двумя руками схватился за островок. Сделал несколько глубоких вдохов.
Эмми последовала за мной.
— Итак, — сказала она, скрестив руки на груди. — Месяц.
Я пытался успокоиться и собраться, глядя на нее и прислонившись к стойке. Мое тело сгорбилось под неудобным углом в сорок пять градусов.
— Я в любом случае думал о том, чтобы взять отпуск.
— О? — удивилась она. Я был трудоголиком, и она знала это.
— Да. И я думаю… думаю, это может быть полезно для меня. Ну, знаешь, не быть таким эгоистом, — пот выступил у меня на лбу.
— Конечно, — она кивнула.
— И это только на месяц. Месяц не так уж и долго, — когда я сказал это, мне стало интересно, месяц означает четыре недели или 31 день. И считался ли вчерашний день?
Пейсли начала плакать, и мы оба посмотрели в сторону лестницы.
— Она, наверное, голодная, — сказала Эмми.
— Уже? — было только семь. И мы кормили ее в три.
— Малыши ее возраста часто едят. Каждые несколько часов.
— Серьезно?
— Нам нужно достать тебе несколько детских книжек, — она уныло усмехнулась. — И тебе, вероятно, нужны детские вещи: коляска, кроватка, может быть, качели или, по крайней мере, нормальное кресло.
Про себя я стонал, представляя мой удивительный, мужественный чердак-спальню с детской мебелью.
— В самом деле? Даже если это всего на месяц?
Эмми подняла голову.
— Это не только месяц, Нейт. Даже если бы Рейчел вернулась за ней сегодня, ты все еще ее отец. На всю жизнь.
В ее глазах было что-то свирепое, что-то, из-за чего я не осмелился не согласиться с ней. Или, может быть, она ждала, что я начну с ней спорить и доказывать, что она не права. Я не хотел, чтобы она плохо думала обо мне, даже если это правда.
Собрав всю храбрость, я оттолкнулся от стойки, и встал прямо.