Пронзительный вопль прервал ее.
Нет.
Эмми взглянула на монитор. Я посмотрел в сторону лестницы.
Казалось, нас окружает ирония.
О нет.
Мы в неверии посмотрели друг на друга.
— Может быть, она снова заснет, — сказал я, мои руки лежали на моей ширинке.
Может быть.
Но плач продолжался, и чары разрушились.
Что, черт возьми, мы наделали?
Когда мы посмотрели друг на друга, то поняли, что мы собирались сделать. Что мы сделали.
— Эм, — начала Эмми.
— Упс, — закончил я.
— Да. Мы должны, может быть…
— Точно.
Быстро и тихо, мы стали вместе одеваться. Эмми поправляла юбку, пока я надевал футболку. Она схватила свой лифчик с пола, а я застегнул молнию на штанах. Пейсли продолжала кричать.
— Я займусь ею, — сказал я, направляясь к лестнице.
— Хорошо.
Когда я поднимался, мое сердце все еще колотилось.
Твою мать. Твою мать. Я поцеловал Эмми. И довел ее до оргазма своим языком. Я почти трахнул ее.
Как это произошло? В один миг я стоял там, наблюдая, как она моет посуду, думал о том, как она превосходно выглядела, какой она была хорошей подругой, как сильно я ее ценил, а в следующий — мой рот прижимался к ее.
Это было последнее, о чем я помнил.
Я осторожно взял Пейсли и обнял ее руками. Она была беспокойной, ее руки дергались, но глаза были закрыты. Я был уверен, что смогу успокоить ее. Прошел лишь час или около того с момента ее последнего кормления. Если бы я собирался следовать регулярному графику (что советовали все книги), я должен стать более дисциплинированным. В люльке была пустышка, и я схватил ее, решив попробовать еще раз. Зафиксировав ее живот напротив своей груди, так, чтобы я мог держать ее одной рукой, я приложил пустышку к ее рту и аккуратно держал ее там, молясь, чтобы она спокойно взяла ее. Сначала она попыталась выплюнуть ее, но потом начала сосать. Я думал, что она точно разозлится, ведь в ней не было еды, но она этого не сделала. Она держала ее во рту и молчала, и постепенно я почувствовал, как ее маленькое тело расслабилось.
Я, однако, был чертовски расстроен. К счастью, моя эрекция ушла, но я до безумия хотел спуститься вниз и закончить то, что мы начали.
Нет. Исключено. Мы не должны были делать то, что сделали. Нам сейчас не хватает жизненного кризиса? Нужно добавить еще один? Ты не заводишь отношения, а это ВСЁ, что она делает. Это то, чего она хочет и заслуживает. Поэтому держи язык за зубами, а штаны застегнутыми перед тем, как подашь еще одну неожиданность ей на тарелке и станешь последним именем в ее очень длинном списке ублюдков, которые ее упустили.
Мне понадобилось еще несколько минут, чтобы успокоиться, и перевести дыхание. Затем, двигаясь медленно и осторожно, я положил свою дочь обратно в постель, подождал немного, чтобы убедиться, что она все еще спит, и спустился вниз.
Эмми была на кухне и заканчивала мыть посуду. Она собрала волосы в хвост, и я вспомнил, как приятно, словно шелк, они ощущались в моих руках. Я снова хотел прикоснуться к ним. Снова хотел прикоснуться к ней. Итак, я скрестил руки, и откинулся на стойку в паре метров от нее.
— Знаешь, если со свадьбами ничего не выйдет, ты могла бы стать экономкой. Я бы нанял тебя.
Она улыбнулась мне через плечо, сузив глаза.
— Тебе это не по карману.
— Ха.
— Ты смог ее уложить?
— Да. Дал ей пустышку.
— Хорошая работа, — она выключила воду и вытерла руки. Затем она обернулась. — Так.
Черт, она была милой в моей футболке.
— Так.
Она сложила вместе руки и бросила взгляд на диван.
— Полагаю, я была немного громкой, — сказала она смущенно.
— Я не возражал.
— Честно говоря, не думаю, что когда-либо была такой громкой.
Иисус, Эмми. Не говори мне об этом.
— Хорошо.
— И мне жаль, что ты не достиг… ты не смог… — она сделала небольшое прерывистое движение пальцами.
Я не мог не засмеяться.
— Ты про что? Про оргазм?
— Да, — сказала она, тоже хихикая, на ее щеках появился легкий румянец.
— Не извиняйся. Я наслаждался этим. И на самом деле, это хорошо, что мы были прерваны, прежде чем все это зашло слишком далеко.
— Безусловно. Я имею в виду, о чем мы думали? — ее глаза были широко открыты.
— Не уверен, что мы вообще думали, что происходит.
— Точно, — она рассмеялась.
— Давай назовем это временным помутнением. Давай забудем о том, что произошло.