— Проверяй, папочка!
— Ладно, допущен.
Ромыч тут же подхватывает из коробок бургер и кофе:
— Мм… Ты сегодня мой любимый начальник…
— Ну, хоть не просто любимый.
— Нее, просто любимый — это ко мне. Я тебя и так люблю, без подарочков, — подхватывает подошедший Андрюха.
Стараюсь не заржать и не развить тему, а то ж могу и про этого немецкого Ваньку ляпнуть. Застебут же потом.
И на фоне рассевшихся кто где парней, разворачивающих угощение, вижу краем глаза открывающуюся в боксе входную дверь. Поворачиваюсь глянуть, кто нас посетил и… В голове вертится лишь одна мысль — «Ах ты ж, ёбаный ты на хуй…»
Алиса
— Я ж с ним за одним столом ел. За руку здоровался. Блядь… Прости, доча, — тут же сам себя тормозит папа.
— Да ладно, пап. Я ж понимаю, — улыбаюсь тепло.
— Это что, Вальтер за своего сына-пидара мою дочь выдать решил?! — папин взгляд тяжелеет, — И ведь хоть бы сказал, сука…
— Ничего, пап. Обошлось же.
Папа встает и отходит к окну, сложив на груди руки.
— Контракт теперь накрылся. Но это ладно, мелочи.
Он поворачивается:
— Кстати. А ты как узнала? Неужели он сам признался?
— Не. Случайно. Услышала, как он… кхм… моим парнем восхищается.
— Да ты что, — папа садится обратно за стол, — И кто у нас твой парень?
На его лице расплывается улыбка чеширского кота. Ну вот. Надо было продумать всё. Теперь врать придется.
— Ой, пап, ну давай не сейчас. Я расскажу, как буду готова.
Папа хмыкает:
— Нормальный хоть?
— Нормальный.
— И красивый, судя по тому, как Эван повелся.
Улыбаюсь смущенно:
— Да. Он красивый.
— Ладно, доча. Ты у меня умница, сама разберешься. Но со мной познакомь, как созреешь. Идёт?
— Конечно, пап. Обязательно.
Обдумывая, как буду выкручиваться, выхожу от папы и иду к себе. А по дороге принимаю звонок от Маринки. И слышу в трубке её рёв:
— Алиис, я такая дуура!..
Ян
— Здравствуй, сынок, — непривычно тепло звучит голос матери.
Краем глаза вижу, как парни замирают. Да. Матери моей никто никогда не видел. Я сам её не видел с детства. Смотрю на неё внимательно:
— Здравствуйте, Ольга Васильевна.
Мать смущается (смущается?!):
— Сынок, почему же Ольга Васильевна, а не мама?
Хмыкаю:
— А почему же "сынок", а не "ублюдок узкоглазый"?
Кто-то из парней закашливается, услышав мои слова. Мать бледнеет:
— Сынок, мы можем с тобой поговорить? Я не отниму у тебя много времени. Для меня это очень важно. Прошу тебя, — её глаза блестят.
Не узнаю свою холодную уверенную мать. Где же её высокомерие? Презрительный взгляд? Если бы не прежняя внешность, и не узнал бы. Внешне она почти не изменилась. Такая же красотка, какой была. Ладно.
— Идем, — делаю головой ей знак идти за мной и направляюсь в свой кабинет.
Слышу за спиной шаги. Зайдя внутрь, сажусь за стол и поворачиваюсь к матери, чтобы указать ей в кресло напротив. Но не успеваю повернуться, как она падает на колени и сдавленным голосом произносит:
— Прости меня, сынок!
Глава 11
Алиса
— Марин, что случилось?!
— Алиис… Я такую глупость сделала, — сквозь всхлипывания выговаривает Маринка.
— Да говори уже, что?!
— Ты можешь приехать? По телефону долго…
— К тебе?
— Неет… Я тебе вышлю адрес. Приедь, пожалуйста, Лис!
— Всё-всё, не плачь, я еду!
Отбив звонок мчусь в машину. Тем временем от Маринки прилетает адрес. Вбиваю в навигатор. Чего? Чего чего?! Маринка там чем занимается?!
Адрес отражает одно известное мне место — клуб боев без правил. Парни раньше бывали там временами. Адреналин ловили, по их словам. Но что там Маринка делает? Мчусь уже туда. А подъехаа, набираю Маринку:
— Я на месте. Ты где?
— Я внутри, Лис. Ты пройди сюда, я передала охране, тебя проведут.
Мать моя женщина. Что происходит?! Подойдя к описанному Маринкой входу, захожу внутрь, пропущенная охранником. Второй проводит меня уже мимо коридоров и поворотов в какую-то комнату. Войдя, вижу похожее на гостиничный номер помещение. У стены стоит серый диван, на котором жмется зареванная Маринка. Подлетаю к ней:
— Они тебя силой держат?! Тебя вытащить нужно?!
— Неет… — всхлипывает, — Я самаа…
Ничего не понимаю.
— Рассказывай, — сажусь рядом беря её за руку.
Ян
— Сядь, — говорю матери, так и стоящей на коленях.
— Нет! Сынок! Я должна попросить у тебя прощения!
В голосе слышатся жесткие нотки. Вот это мне больше знакомо.