Единственное, что она потеряла много крови, но это уже страшило меньше всего.
На ее теле и лице было видно пару синяков, которые до этого я и не заметил, либо они только проявились.
Я подошел к ней и взял ее за руку, запястье которой уже профессионально были перевязаны бинтом.
— Все худшее уже позади, — с сочувствием произнесла девушка в белом халате. Помощь была оказана вовремя… — С этими словами она вышла из палаты.
Я держал ее за руку, прижимал к своим губам и продолжал молиться, как я делал это последние часы.
— Сын, — вдруг меня окликнул мужской голос. Я не сразу его признал. Это был отец.
Я не слышал, как кто-то вообще входил в палату из-за того, что был погружен в свои мрачные мысли, которые затягивали своей тяжестью в свое вязкое болотце.
И не успел поднять голову, которая лежала на кровати возле рук Ники.
— Ох, дочка, — прильнула к ее телу и Лена.
Отец подошел ко мне ближе, похлопал меня по плечу.
— Что произошло, Никита?
— Па… — я хотел сказать, сейчас я не готов что-либо обсуждать, но не мог даже и слова выдавить из себя. Я даже не понимал, сколько прошло времени. Я был вымотан и истощен. Будто это не Нику, а меня там истязали, в этой ванной.
Да и кто?
Ответа на этот вопрос у меня не было. Только начинали появляться догадки.
В палате появился врач, на которого тут же накинулись отец с Леной с расспросами.
— Все в порядке, — уверял мужчина в белом халате с сединой на висках, в цвет его униформы. — Остальное вам расскажет супруг пациентки… Как проснется, обязательно сообщите мне, — последнее что сказал врач, прежде чем выйти из палаты.
— Супруг? — Отец опомнился сразу же.
Боже, как не вовремя.
Единственное, что я подумал в тот момент.
— Да, я ее муж, — из последних сил, но громко и уверенно произнес я.
— Не понял…
— Па, я люблю Нику, она любит меня. И теперь мы с ней муж и жена.
— Ч-что? Эт-то как… — Не успел он договорить, как Лена тут же его перебила.
— Саша… — Произнесла она строгим, даже приказным тоном, будто повелевала не продолжать этот разговор.
Лена подошла ко мне и просто начала гладить по спине, отодвинув отца от меня.
— Все будет хорошо, Никита… Все будет хорошо…
Да, наверно, это я должен был ей говорить эти слова. Мать все же, переживает не меньше моего…
От этой своей слабости мне вдруг становилось неловко.
— Я ее так люблю, Лена… Я не смогу без нее…
Я обнял жену отца, и будто почувствовал заботу и ласку матери, которых я так давно был лишен. Вместе с этим моя усталость куда-то вышла наружу, и я ощутил легкое облегчение внутри себя.
Отец больше не задавал никаких вопросов. Время было совсем не подходящим и, слава богу, он это понял.
Лена предложила мне отдохнуть, поехать домой и выспаться.
Я отказывался.
Я не хотел оставлять ее одну, предполагая, какой ужас она могла испытать в тот момент, когда она осталась наедине со своим мучителем и своими страхами.
А я был слишком далеко.
Сердце щемило от всех этих мыслей.
— Я останусь здесь. Я хочу быть рядом, когда она проснется…
И снова в груди защемило…
Худшее уже было позади, я это понимал, но мое сердце болело, ныло и не находило себе места, потому что каждый раз я неволей погружался в то, что могло произойти… Да и то, что произошло мало приносило удовлетворения, хоть и жизни Ники ничего уже не угрожало, слава богу. Но меня убивала сама мысль о том, что она боролась со всем одна…
Моя девочка…
Я обещал защищать ее и заботиться о ней, и я не выполнил ни черта из всего этого. В связи с чем я ощущал дичайшую вину. Ведь именно я по своей глупости привел в ее жизнь этого страшного человека.
Шло следствие.
Тимур тоже был на подхвате, поднимая и свои источники связи. Уже было выявлено, что к скандалу с тендером была причастна Наташа. И в квартире в тот день
ТВОЮ МАТЬ(!)
была тоже она.
Наташу по итогу мы так и не найдем. Судя по всему ее влиятельный отец, что не удивительно, успеет вывезти ее заграницу, где она «потеряется». Лишь спустя несколько лет мы получим известие о том, что Наташа, будучи в нетрезвом состоянии, разобьется где-то в окрестностях Швейцарии и останется лежачей до конца жизни.