Теперь, принявший сан, бывший морской офицер, мог совмещать свои призвания. С одной стороны, он изведывает новые земли. Как делал бы, будучи офицером. С другой стороны, приводит к Христу язычников. Как монах.
— Должен сказать вам, господин капитан, что вы излишне жестокий человек, несмотря на суровые условия нашей службы, — тяжело дыша от негодования, высказывался лейтенант Лаптев.
— Так вы имеете все возможности прямо сейчас присоединиться к своему товарищу! — усмехнулся Шпанберг. — Там условия не такие суровые.
Лаптев же, сжав зубы, промолчал. Он дважды давал себе слово, чуть ли не клялся в том, что будет предельно сдержанным с Мартыном Петровичем Шпанбергом. Для общего дела так нужно. Иначе под вопросом будет экспедиция.
Всем было известно, что Шпанберг — человек крайне сложный, мстительный, жестокий. Первоначально предполагалось, что в тех суровых условиях службы на Камчатке именно такие характеры и нужны. Оказалось, что это не совсем так.
А еще Мартын Петрович интриговал, писал кляузы на Витуса Беринга, тот отвечал ему примерно тем же. И это противостояние мешало работать, в немалой степени замедляло подготовку к новым экспедициям.
И в этом человеке рядом с таким несомненным набором плохих качеств, было и другое. Шпанберг был отличным морским офицером. Его напор и характер позволяли выбивать все нужно для экспедиции из руководства Охотска и от главы Камчатской экспедиции Витуса Беринга.
— Думаете, я не знаю, почему вы, лейтенант Лаптев, представлены ко мне? — сказал Шпанберг. — И как это соотносится с вашими разумениями о чести?
Харитон Прокопьевич не ответил на этот выпад. Уже в который раз они со Шпанбергом цепляются языками и спорят. Но одно понятно — Мартын Петрович опасается Лаптева. Иначе, зная характер Шпанберга, он мог бы приказать даже высечь Харитона.
Тяжело дыша, силясь не вызвать на дуэль капитана, Харитон Прокопьевич смотрел, как удаляется остров Эдзо. А там, на этом острове, остаётся монах Игнат, Козыревский Иван Петрович.
Да, этот монах сам вызвался быть миссионером у народа айнов. Более того, даже за короткое пребывание русского корабля у северной части острова Эдзо уже появились несколько десятков христиан православного вероисповедания. Будет, конечно, на кого опираться у монаха Игната.
— Вы же понимаете, господин капитан, почему айны принимают православие? — решил сменить тему Лаптев.
Сложно постоянно ссориться, находясь на корабле. Тем более на таком небольшом пакетботе, каким являлся «Святой Николай». Поэтому вольно или невольно приходится быть по большей части лояльным и даже поступаться собственной честью.
Это ещё в армии могут принять дуэль. На флоте, во время похода, это невозможно. Тем более, когда капитан на корабле — царь и Бог.
— А вы не находите, господин лейтенант, что иного выхода у России нет, как не поднять айнов на бунт? Только нам нужны более серьёзные силы, чтобы помочь этому народу принять подданство российской короны, — Мартын Петрович тоже решил не лезть в бутылку, не усугублять натянутые отношения со своим лейтенантом.
У Шпанберга были мысли о том, что Харитон Лаптев — никто иной, как присланный от адмиралтейства «соглядатай». И такие мысли капитана было чем подпитывать.
Во-первых, и что самое главное, Лаптев привёз такие карты, о которых до его приезда и мечтать не стоило. И на картах тех указаны и Японские острова, и ряд таких территорий, которые, как считалось ранее, ещё даже не разведаны ни русскими мореплавателями, ни англичанами, ни голландцами.
Кто мог эти карты выдать, как не адмиралтейство? Откуда-то эти карты появились. Разве станут давать столь ценный груз какому-то простому лейтенанту? История там не совсем ясная, что произошло в Балтийском море. Весьма вероятно, что и раньше Харитон Прокопьевич занимался тайной ревизией на флоте.
Ведь одного капитана уволили со службы. Причём, обвинили его в сумасшествии. А Лаптев был с тем капитаном в ссоре. Шпанберг всерьез опасался, что и его могут обвинить в сумасшествии.
Во-вторых, оснащённость экспедиции, из которой вернулся Харитон Прокопьевич, была на высоком уровне. Кто ему выдал такие деньги? Шпанберг не мог даже и подумать о том, что как бы не треть всего нужного Лаптев закупал за собственные средства. За те деньги, которые добыл благодаря гвардейцу Норову под Данцигом.
Карты же произвели фурор в Охотске. Витус Беринг уже знал наверняка, что от Камчатки можно добраться до Америки. Причём, ходили слухи, что это уже было сделано ранее Семёном Дежнёвым. Но знать, быть уверенным — это еще не открыть. Нужно было флаг русский поставить на Американском континенте. Вот тогда и состоится открытие.