Он намеренно Трубецкого называл лишь только по титулу. Командующий тем самым показывал, что кроме титула, доставшегося Трубецкому по факту рождения, этот человек не заслуживает никакого иного обращения.
— Менее пяти сотен, — отвечал Трубецкой.
Миних зыркнул на главного интенданта. Все знали — командующий не любит приблизительных цифр. Всегда требует с точностью до единицы называть числа. Оно и правильно. Вряд ли найдётся такой интендант, что не будет округлять в свою пользу. Пусть даже штуцеры.
Правда, я даже представить себе не могу, как можно их продать. Но я и не интендант. А у них наверняка найдутся способы заработать хоть и на нарезном оружии. Вот… Может мне к Трубецкому обратиться после, да выкупить нарезные ружья? Да, это не законно. И мне претит подобным заниматься. Но для большого же дела.
— Господин секунд-майор Норов, приказываю вам взять на себя формирования отдельного полка стрелков из штуцеров. Сие будет временное подразделение, и на вас лежит ответственность подобрать лучших стрелков, которые смогли бы со стен оборонительной линии поражать противника на триста-четыреста шагов, — прозвучал приказ командующего.
И тут были противоречивые взгляды от остальных офицеров. С одной стороны, мне завидовали, так как сейчас я командовал мало того, что всеми гвардейцами и отрядом башкир, так теперь ещё давали и пятьсот стрелков.
Ох, чувствую я, что перессорюсь со всеми офицерами. Ведь этих пятьсот стрелков мне нужно будет отбирать среди имеющихся пехотных полков. И плохие солдаты мне не нужны.
Ну, а какой офицер захочет отдавать своего бойца, если тот тянет лямку как бы и не за целый плутонг? И солдаты, конечно, не будут гореть желанием, пусть даже и временно, но переходить в подчинение к другим офицерам. Но, если этот момент ещё поправим, кто этих солдат вообще будет спрашивать? То есть ещё один нюанс.
Это у меня в отряде налажено котловое питание. Я разбил «солдатские общества» — объединение групп солдат, которые занимались общим бытом. Здесь же мне придётся выдёргивать солдат из этих самых обществ.
Но, как говорится: «танки грязи не боятся».
— Так точно! Все ваши приказания будут выполнены! — мне оставалось только взять под козырёк.
Да и не сказать, что новое назначение от командующего мне не нравилось. Пять сотен, а если с учётом ещё моих стрелковых, так и значительно больше, штуцерников на стенах. Это больше семи сотен выстрелов в полторы минуты. Причём, таких выстрелов, когда поражение врага возможно бить только артиллерией. Если выбивать офицеров, то весьма существенная помощь будет оказываться пехоте.
Да здравствует первый полноценный егерский полк Российской империи!
Вернувшись в расположение, я сразу стал нарезать задачи для своих офицеров. Ну не мне же ходить по пехотным частям и отбирать будущих егерей!
Кроме того, дал задание от имени командующего проверить наличие в Перекопе всех смол и земляного масла. Одновременно отправил людей к маркитантам. Уверен, что если предложить достойную оплату, то земляное масло, скорее всего, я получу не со складов крепости, а от торгашей.
Единственное, кого я не дёргал, была группа Фролова, а также Кашина. Им предстояла своя миссия. И всё уже было готово к тому, чтобы начать уничтожать противника в том числе и подлыми тайными методами.
Кашин доложил, что нашлась в деревне неподалёку от Перекопа семья, где все были заражены оспой. Их дом хотели сжечь, чтобы зараза дальше не расползалась.
Вот только Ганс Шульц уже срезал немалое число оспенных нарывов у умерших и заражённых. И теперь эта субстанция наносилась на монеты и ткань. Буквально сегодня ночью телега со всем этим заражённым добром будет предоставлена врагу.
Кроме как внаглую подсунуть телегу, иных способов не было. Будем заниматься. Фролов так же за пять дней подготовил и согласовал со мной операцию. Будем бить супостата. По всем статьям, бить. Ну и по морде, конечно.
Глава 5
Порядочного человека можно легко узнать по тому, как неуклюже он делает подлости.
Михаил Михайлович Жванецкий
Петербург
4 июля 1735 года.
Целую ночь Анна Леопольдовна провела в рыданиях. Она настолько сильно была огорчена, что начало тянуть внизу живота. Мало того, её под утро тало изрядно тошнить. Что было странно, ведь она, по сути-то, ничего и не ела. Странно, если только не случилось неотвратимое, когда здоровые мужчина и женщина, да еще и под надзором медиков, «делают» ребенка. Впрочем, бывает, что и не бывает, не случается забеременеть.