Может, эта информация повлияла на действия фельдмаршала, может, что-то иное, но сейчас русские пушки, стоящие на передовой, уже доставали до тех больших артиллерийских орудий, которые огромными ядрами били стены крепости.
— Бах-бах-бах-бах! — стреляли русские орудия.
На отдельном участке мы создали превосходство в артиллерии буквально в два раза. И это уже давало свой результат.
— Что скажете, господин подпоручик? — спросил я у Смитова, как только он подошёл ко мне.
— Я счастлив, что являюсь свидетелем такого замечательного использования нашей артиллерии! — пафосно заметил главный артиллерист моего отряда.
Я понял, что и от этого товарища я никакой конкретики пока что не добьюсь. Глаза Смитова горели огнём. Он даже не смотрел в мою сторону, боясь пропустить хотя бы один выстрел в поистине масштабной контрбатарейной войне.
Пушки били по другим пушкам! Я даже не представлял, что в это время подобное может случиться, но вижу своими глазами. Из тридцати шести осадных орудий, которыми располагал противник, семь уже были выведены из строя. И теперь у неприятеля нашёлся тот человек, который посчитал нужным всё-таки пушки откатить подальше. Так что наша артиллерия выиграла эту дуэль.
Теперь, если штурмы не последуют, то турки сначала будут пробовать выбивать нашу артиллерию издали, с первой линии обороны. Значит по крепости будет приходиться куда как меньше прилетов.
— Гу-у-у! — громко загудели огромного размера трубы.
Размер этих инструментов можно было определить только предположительно по тому, насколько громким был звук.
— Турка на приступ готовится идти! — закричали повсюду на стене.
Застучали наши барабаны, отбивая всеобщую тревогу. Но и без того офицеры уже отдавали приказы. Я же чувствовал себя неуютно. Дело в том, что командующий запретил нарезать участок обороны для моего отряда. И находится тут.
— Итак, гвардия лишилась почти трёхсот лучших воинов, хватит! Господин секунд-майор, пора дать и другим повоевать, — сказал мне ещё три дня назад командующий.
И теперь мой отряд числился аж во Втором резерве. Это не оперативный резерв — четыре полка, плюс мой отряд, которые стояли дальше всего от сражения.
Единственное, чего мне получилось выбить от командующего, так это то, что я с некоторыми офицерами могу наблюдать за полем боя. Но, если начинается приступ, приказ был один…
— Нарушу приказ! — прошептал сам себе под нос я.
И теперь у меня голова болела не о том, что происходит и как разворачивается сражение, а чем именно мне прикрыться, чтобы обосновать своё нахождение здесь. Ну же… Может кто подскажет?
— Бам! — прилетело немалого размера ядро.
Я посмотрел на место прилёта. Там лежали тела раненых и убитых русских солдат. Зло посмотрел на небо.
— Я не об этом просил! — зло сказал я, и побежал оказывать первую медицинскую помощь.
Будто бы проведение услышало меня, предоставив отговорку, почему я не покидаю стену, несмотря на приказ. Да, теперь я прикроюсь тем, что стал оказывать помощь раненым русским бойцам.
Но я не хотел иметь такой предлог.
Без медицинской сумочки я теперь никуда не ходил, тем более, когда вот такие прилёты были весьма возможны. Так что чистая материя в качестве бинтов, немного спирта, острый нож, пинцет, щипцы и какая-то чудодейственная мазь, — всё это было со мной, периодически отягощая плечо.
Если бы сумочку можно было бы перекинуть через шею, то груз не настолько ощущался бы, но в таком случае есть вероятность испытать не самые лучшие болезненные ощущения. Плечо хоть и заживало после извлечения дуэльной пули, но теребить рану я никак не решался.
Признаться, я несколько испугался, когда чуть не умер от воспаления. А ещё в бреду наговорил такого…
— А что такое интернет, фашисты, дрон? — вот такие вопросы задавал мне Кашин.
Так что я даже не знал, чего именно я боялся больше. Либо того, что во мне, когда я приду в чувства, увидят бесноватого, или того, что предположат или догадаются, в чем я, конечно, весьма сомневаюсь — я человек из будущего. Больше всего боялся, что в итоге умру от Антонова огня. Умирать совсем хотелось, не хотелось от слова «совсем»!
Отрадно было видеть, что и подпоручик Смитов, и другие мои офицеры, которых я взял на стену в этот раз, все они отвлеклись от созерцания начала грандиозной битвы, и помогали раненым.
— Бах-бах-бах! — следовали отлёты.
Теперь работала только наша артиллерия. Но у меня была иная задача…
— Господин секунд-майор, Александр Лукич… — взывал Кашин. — Не поможете ли вы ему.