— Господин поручик, — обратился я к Степану Владимировичу Шагину. — Мы с вами нынче же отправимся к командующему и будем просить соизволения помочь отбить штурм. Я буду просить. А вам следует проявить себя. Готовы?
— Не извольте сомневаться, господин секунд-майор! — лихо выкрикнул Шагин.
Степан Владимирович Шагин стал прапорщиком буквально вчера. Христофор Антонович Миних начал исполнять свои обещания. Тем более, что после потери более двухсот гвардейских солдат и офицеров наше подразделение требовало срочного преобразования.
Повезло ещё с тем, что фельдмаршал Миних числился полковником Измайловского полка. Так что чины до поручика Миних имел полное право даровать. Чем он и воспользовался. Или чем воспользовался я.
Шагин был из тех офицеров, кого я подал в первоочередных списках на возведение в следующий чин. Так что теперь он всеми своими силами старался оправдать возложенное доверие. Но случая пока не предоставлялось.
— Что вы здесь делаете? — не особо приветливо встретил меня командующий, когда я прибыл на его наблюдательно-командный пункт. — Господин Норов, немедленно отправляйтесь в расположение своего батальона.
— Прошу простить меня, господин командующий! Имею предложение, как помочь обороне наших позиций! — несмотря на гневный взгляд фельдмаршала, я всё же не спешил исполнять его приказ.
Нет, если прямо сейчас Миних начнёт настаивать, то я, насколько это только получится, проявлю сдержанность, продемонстрирую строевую подготовку и пойду к лестнице, ведущей к одной из башен крепости. Отправлюсь в наше расположение.
— Бах-бах-бах-бах! — прогремели наши пушки. Те, что были внизу, на Первой линии обороны.
Во врага полетела ближняя картечь. Это означало и то, что сейчас турки получают максимальный урон. Но также и свидетельствовало, что они подошли достаточно близко. И вот-вот должен состояться решительный рывок вражеских штурмовиков. А дальше остаётся лишь только залп первой, второй, вряд ли третьей линии наших стрелков и все — рукопашный бой.
— Подайте сигнал артиллерии, чтобы оттягивалась! — уже не замечая меня, отдавал приказы Миних. — Пушки в крепость!
Вид командующего был суровый и сдержанный. Ни один мускул не дёргался на лице этого, бесспорно одарённого человека. Да из чего бы мне ждать бурных эмоций от фельдмаршала, когда я знаю, как в иной реальности, даже в самых сложных своих жизненных моментах Христофор Антонович показывал пример выдержки.
Я под руку не лез. Но и не уходил, хотя присутствующий здесь же Степан Апраксин так и зыркал на меня недобрым взглядом. Да и другие недовольные моей настойчивостью были. Уверен, что, если Миних ещё хоть полслова скажет в мою сторону и тон фельдмаршала будет неодобрительным, Апраксин на меня накинется. Нет, вряд ли с кулаками. Но вот с упрёками и обвинениями, в том числе за несоблюдение субординации, наверняка.
Между тем солдаты, впрягшись в верёвки, прокручивая большие колёса лафетов, стали вытаскивать пушки с первой линии обороны. Опять немалый риск. Успеют ли они закатить пушки в крепость? Если даже успеют доделать, то не получится ли столпотворение у ворот и на мосту через глубокий ров? А эти же ворота должны ещё выпускать на помощь солдат первой линии обороны свежие пехотные полки.
Надеюсь, что фельдмаршал знает, что делает. Хотя считаю его задумку недоработанной.
— Вы ещё здесь? — вновь обратил внимание на меня командующий.
— Так точно, и готов предоставить своих штуцерников и гранатомётчиков для отражения атаки неприятеля! — быстро отчеканил я. — Дозвольте занять место в обороне!
— Вы проявляете неуважение! — вклинился в наш разговор с фельдмаршалом Степан Апраксин.
И чего только Степка на меня взъелся? И просьбу его я некогда выполнил, передал вещицу. И не так чтобы проявляю враждебность к Елизавете Петровне, в кружке любителей которой состоит Стёпа. Может, видит именно в этом во мне конкурента? Влюблён в златовласку? Или завидует? Я же из унтер-лейтенантов до гвардейских секунд-майоров дорос. А это очень быстро, чуть больше, чем за год.
— Господин секунд-майор, извольте объяснить, кто такие гранатомётчики и чем ваши штуцерники помогут бою? — не обращая внимания на Апраксина, чем вызывая явное недовольство последнего, спросил командующий.
Мне хватило полторы минуты, в ходе которых фельдмаршал наблюдал за действиями врага наших артиллеристов, чтобы объяснить, кто такие гранатомётчики и чем могут помочь штуцерники.
— Действуйте! — всё же проявив некоторые эмоции, чуть повышая голос, сказал Миних. — Справа от нас нужно усилить оборону. Турки накидали туда ядер, там немалые потери. Всенепременно вы остаётесь в крепости. Если ослушаетесь — прикажу вас арестовать и до конца войны продержу под арестом.