Среди всего этого разнообразия в угасании, а именно так умирали все люди этой планеты, было несколько особых случаев.
Девочка лет восьми, Ариэль. Ее магия, связанная с водой, начала усыхать после гибели родителей. Она была настолько обезвожена, что кожа напоминала пергамент, а губы потрескались до крови. Стандартные отвары не помогали – вода будто не усваивалась ее телом. Мы с Зенхом провели бессонную ночь, перебирая травы. В итоге мы создали «Росняный настой» на основе сока одного из кристальных кактусов из запретной зоны, цветков первоцвета и крошечной щепотки перетертой коры Коэ. Настой был густым, как сироп, и его нужно было втирать в кожу. Он проникал внутрь, буквально насыщая клетки влагой. Через три дня Ариэль смогла сама выпить воды. А через неделю ее кожа снова стала упругой, а в глазах появился живой блеск.
Пожилой мужчина, маг земли по имени Орлан. Его усыхание было классическим, но запущенным. Он был апатичен и почти не реагировал на внешние раздражители. Настой первоцвета с корой давал лишь временное улучшение. Мы добавили в курс концентрированное пюре ройки и мэйти, но прорыв случился, когда Люфи, находясь рядом, почувствовала его тоску по утраченному саду. Мы принесли ему горшок с землей и несколько спящих луковиц. В тот момент, когда его пальцы впервые за долгие месяцы прикоснулись к земле, по его телу пробежала едва заметная дрожь. Мы усилили этот момент каплей зелья, и его магия, долгое время находившаяся в ступоре, дрогнула и сделала первый робкий выдох. Он не стал сразу сильным магом, но желание жить к нему вернулось.
Юноша лет семнадцати, Лайам. Его магия воздуха вышла из-под контроля после сильного испуга, причинив вред его же родным. Его отправили в отстойник как опасного. Он был замкнут и агрессивен. Стандартные успокоительные на него не действовали. Мы с Зенхом разработали для него особую ингаляцию на основе дыма сожженных корней сонника и легких испарений мэйти. Он дышал этим дымом под нашим присмотром, и постепенно его внутренний ураган стихал. Параллельно с этим я, используя свою магию, создавала вокруг него кокон из спокойного, стабильного воздуха, давая его собственной магии эталон для подражания. Это сработало. Его агрессия сменилась глубокой усталостью, а потом и проблеском надежды.
Женщина с двумя средоточиями магии, как у того ребенка что мы лечили больше года назад, но только огня и воды. И если ребенку тогда помогла одновременная подпитка от родителей, то здесь был другой случай. После трагической смерти мужа и ребенка у нее начали конфликтовать ее магии. Они вызывали у нее жар и лихорадку одновременно. Ее тело было полем битвы двух стихий. Это был кошмар.
Мы с Зенхом перепробовали десятки комбинаций, пока не нашли баланс. Оказалось, что нужен был некий «стабилизатор», и им стал все тот же мох-коралл, который я нашла в последний раз. Мы готовили для нее отдельные зелья: одно на основе мха и мэйти для гармонизации, и второе – мощное общеукрепляющее с корой Коэ и первоцветом. Битва внутри нее постепенно затихала, сменяясь хрупким, но прочным перемирием.
Маленький мальчик, не старше пяти лет. Он не говорил и не реагировал ни на что. Его магия была настолько слаба, что ее едва можно было зафиксировать. Казалось, он просто ждал конца. Его спасла Люфи. Она подошла к его кроватке, села рядом и начала просто петь. Старую колыбельную. Она пела ее часами, день за днем. И однажды он повернул голову и посмотрел на нее. В его глазах не было понимания, но было что-то, какая-то искра. В тот день мы влили ему самую маленькую дозу нашего общеукрепляющего зелья, и он не выплюнул ее. Это была победа.
Поначалу все наши подопечные были забитыми, испуганными существами. Они боялись громких звуков, боялись есть досыта, боялись доверять. Но с каждым днем, с каждой тарелкой горячей еды, с каждым добрым словом, с каждым успешным днем лечения, в их глазах все сильнее и сильнее разгорался огонек надежды. Сначала робкий, как первый луч солнца после долгой ночи. Потом все более яркий и уверенный. Они начинали улыбаться. Сначала детям, потом друг другу, потом нам. Они начинали помогать по хозяйству без принуждения. Они начинали жить.
Когда всех откормили, подлечили и привели в более-менее человеческий вид, встали насущные вопросы. Мы собрали общее собрание. Взрослые, те, кто постарше и кто уже прошел свой путь, единогласно решили, что учиться не будут. Они нашли свой покой здесь, в работе на земле, в уходе за хозяйством, в помощи более слабым. Они просто останутся работать при приюте, обеспечивая его жизнедеятельность. Их было человек двести. Они нашли свое призвание в тишине и созидательном труде.