Чармагиан провел своей рукой вдоль моей груди. Я не увидела изменений и вопросительно на него посмотрела.
- Я скрыл от посторонних глаз твой артефакт. Теперь ты его не потеряешь, и никто его у тебя не заберет. Он стал частью тебя. Снять его сможешь только ты.
* * * * *
Пока я билась над артефактом, приют рос не по дням, а по часам. К концу этого лета численность забранных в приют перевалила за полторы тысячи. И картина радикально изменилась. Если раньше это были в основном сломленные взрослые, то теперь львиную долю – более тысячи – составляли дети. Сироты, дети из неблагополучных семей, те, у кого магия проявлялась слишком бурно или, наоборот, слишком слабо и для страны они считались невыгодными. Они прибывали к нам чуть ли не по десятке в день, и наш приют напоминал муравейник.
Взрослых было всего четыреста семьдесят три человека. Но каких! Именно к нам теперь направляли, благодаря договоренностям Зенха, почти всех попаданцев из других магических миров. Для государства они были балластом – не знали местных законов, их магия часто была чужеродной и плохо поддавалась классификации. Новых знаний для продвижения науки, магии или техники, у них не было.
Зато для нас они оказались палочкой-выручалочкой. Сорок два человека в прошлом были преподавателями магии в своих мирах. Их знания были иными, их подход – свежим. Совместно с нашими нанятыми учителями они создали уникальную образовательную среду. Детям, особенно тем, кому скучно или трудно давалась стандартная программа, их уроки открывали магию с новой, неожиданной стороны. Уроки иллюзий от мэтра Элвинда, прибывшего из мира эльфов, или основы магической биологии от доктора Арни, который когда-то изучал драконов, стали самыми интересными.
И самое главное – благодаря нашим, постоянно совершенствуемым настоям и зельям, в приюте не осталось слабых магов. Минимум, чего мы добивались, – это стабильный средний уровень. А у многих детей и части взрослых прогнозировался большой, мощный объем магии. Зенх был в научном восторге.
- Это беспрецедентно! – восклицал он, показывая мне графики роста магического потенциала наших подопечных. – Никогда, слышишь, никогда простые, хоть и мощные, травяные составы не давали такой стабильной положительной динамики! Это подтверждает мою теорию – ключ не только в снадобье, но и в окружающей человека среде! В чувстве безопасности, в занятости, в наличии цели! Мы лечим не просто тело, мы лечим душу, и магия отвечает на это взаимностью!
Лето подходило к концу. Я стояла на пороге своего дома, сжимая в руке теплый деревянный кулон на своей груди. Внутри меня была непривычная, блаженная тишина. Я не боялась. Я была готова ко второму курсу. Готова использовать магию, не оглядываясь по сторонам. Готова идти вперед. Только вперед. И за спиной у меня был не просто дом, а целый растущий город надежды, в котором уже никогда не будет слабых магов.
Глава 5.4. Второй курс и лето
Вот вроде в академии на втором курсе учатся более-менее взрослые люди, им минимум восемнадцать лет. По логике, пора бы уже мозги включать. Но, как выяснилось, для сотворения грандиозной, идиотской и совершенно незабываемой глупости возраст – не помеха. Особенно если ты скир факультета лекарей, перегруженный теорией и жаждущий практики.
Первый семестр отметился выходкой, которая надолго осталась в анналах академии. Группа скиров с лекарского направления, измученная зубрежкой сотен названий костей, мышц и магических меридианов, решила провести «наглядный эксперимент». Они тайком пронесли в общежитие скелет – не магический артефакт, а самый что ни на есть настоящий, учебный. Их гениальный план заключался в том, чтобы, используя сложное зелье на основе корешков ройки и мэйти, «оживить» его и заставить… танцевать джигу. Теория была безупречной: зелье должно было стимулировать остаточную магию в костях и создать иллюзию движения.
На практике же получилось нечто иное. Скелет действительно встал. Но джигу он танцевать не захотел. Вместо этого он с характерным сухим треском развил невероятную скорость и помчался по коридорам общежития, громко щелкая челюстью и размахивая костяными руками. Представьте картину: глубокая ночь, из темноты вылетает несущийся скелет, за ним с дикими воплями несутся перепуганные студенты, а следом – группа виноватых скиров-лекарей с сачками и успокоительными зельями. Поймали его только под утро, загнав в тупик и облили парализующим составом. Преподаватели были в ярости, но в глубине души, наверное, смеялись. Скирам, естественно, влетело по полной, а скелету с тех пор на ночь стали приковывать ногу цепью.