– Вы и вправду весьма внимательны, – удивленно качнул Игнат Иванович головой и, расправляя усы, тихо продолжил: – Ваш папаша был из иноверцев. Пращур его сумел на поле боя отличиться, еще при Петре Великом. Тот его дворянским достоинством и наградил, сделав офицером личной гвардии. С тех пор и повелось, что род его, хоть и в мечеть ходил, а империи служил серьезно. А когда ваши родители познакомились, отец ваш, чтобы прадеду угодить, крещение принял и даже фамилию сменил, после венчания став Вяземским. За это от него отвернулась вся его семья.
– Вот теперь все встало на свое место, – помолчав, решительно кивнул Егор.
– Что именно? – с интересом поинтересовался Игнат Иванович.
– Почему мы никогда не общались ни с какими родственниками, – высказался Егор прежде, чем понял, что именно произносит.
– Выходит, вы не все забыли? – тут же отреагировал дядюшка, подобравшись, словно кот перед прыжком.
– Забыл, – устало вздохнул Егор. – Но тут вот какая штука. Когда разговор заходит о чем-то, мне близком, я вдруг начинаю что-то вспоминать вне зависимости от собственных чаяний. Так, к примеру, было с жандармом. Он по-французски высказался, и я тут же ответил на том же языке. Теперь вы произнесли фразу по-итальянски, и я снова ответил. Вот и теперь разговор зашел о родичах, и снова что-то мелькнуло. Доктор сказал, что такое при серьезной контузии бывает, и вполне возможно, что память когда-нибудь восстановится. Насколько это верно, не мне судить, но не верить ему я повода не вижу.
– Я слышал о подобном, – чуть подумав, кивнул Игнат Иванович.
– Бог с ним. Но вы не сказали, зачем приехали? – решившись, напомнил Егор.
– А что тут непонятного? – откровенно удивился дядюшка. – За вами, конечно. Уж простите, но оставить родную кровь в бедственном положении я просто не могу. Да и не поймут меня, поступи я так.
– А что остальная семья скажет? – хмыкнул парень с нескрываемым сомнением.
– А их это касаться не будет. Теперь это дело касается только нас двоих. Точнее, троих. Там еще ваш дедушка очень желает знакомства с вами.
– В Москву, значит? – задумчиво уточнил Егор. – И что я там делать стану? Уж простите, но из меня теперь служивый плох будет. И с учебой, боюсь, все тоже будет непросто. По башке дурной я получил крепко. Впрочем, вы и сами все видели, – скривился он, вспомнив свое состояние, когда дядюшка ввалился в палату.
– Думаю, занятие по душе вы себе и сами найдете, а за остальное не беспокойтесь, – отмахнулся Игнат Иванович. – Уж голым и голодным точно не останетесь. В том я вам слово свое даю. Так что, поедете?
– А ваша семья к моему появлению как отнесется? У вас, небось, и супруга и дети имеются, – не унимался парень, лихорадочно прикидывая, что из всего этого может получиться.
– Я вдов. Два сына давно уже выросли и служат в армии. Так что некому возражать, – грустно усмехнулся Игнат Иванович. – Поехали, Егор. Это не только тебе, это и мне надобно, – еле слышно добавил он.
– Думаю, хуже уж точно не будет. Поехали, – махнув рукой, согласился парень.
Уехать сразу у них не получилось. Едва услышав, что его пациенту предстоит долгая дорога, врач встал насмерть, категорично утверждая, что подобные поездки пока не для Егора. Внимательно его выслушав, Игнат Иванович задумчиво расправил усы и, помолчав, осторожно уточнил:
– Как скоро он достаточно оправится для переезда?
– Дайте еще две недели, ваше превосходительство, – подумав, осторожно попросил врач. – Вы поймите меня правильно. Я ж не потому возражаю, что чего-то для себя хочу. Боюсь, как бы ему с головой хуже не стало.
– Я вас услышал, доктор, – коротко кивнул дядюшка. – Что ж, раз вы считаете, что через две недели он сможет перенести дорогу без ущерба для здоровья, пусть так и будет. Я подожду. Попрошу только вашего разрешения использовать это время для подготовки.
– Осмелюсь спросить, что вы имеете в виду? – озадачился врач.
– Юноше надобна дорожная одежда и хоть что-то для выхода. Не может же он ехать в больничном халате. Я приглашу к нему портного. Используем это время с пользой. Надеюсь, вы не станете возражать? – многозначительно уточнил Игнат Иванович.
– Господь с вами, ваше превосходительство, – всплеснул врач руками. – Это сколько угодно. Палата у Егора Матвеевича отдельная, так что портной никого не побеспокоит. Не извольте сомневаться.
– Прекрасно. Так и поступим, – решительно кивнул дядюшка и, вежливо попрощавшись, покинул больницу.