– Вот, значит, как, – протянул полковник с некоторой растерянностью, покосившись на подчиненного так, что тот невольно вздрогнул. – Жаль. Чертовски жаль, – вздохнул он, задумчиво расправляя усы. – И все-таки, Егор Матвеевич, я бы попросил вас помочь нам. Понимаю ваше возмущение, но иного выхода у нас просто не имеется. Увы.
– Отчего же. Выход у вас имеется. Поступить, как поступали прежде. Обратиться в университет, где профессора переведут вам ваши документы. А у меня, при всем уважении, господин полковник, никакого желания помогать вам более нет. Уж простите. И к слову, хотелось бы знать, почему ко мне прислали подпоручика? Где поручик, что приезжал раньше?
– Зачем вам это знать? – насторожился полковник.
– Ну, он хотя бы не пытался меня запугивать, да и вообще, в личном общении был более приятен, чем ваш нынешний посыльный, – ответил парень, специально принижая статус подпоручика в этом деле.
– Выбирайте выражения, сударь! – взвился жандарм.
– Подпоручик, отставить! – взревел полковник.
– Молчать! – перекрыл его рев жесткий голос Ивана Сергеевича, вошедшего в комнату. – Смею напомнить, господа, это вы пришли сюда просить об услуге, и разговаривать с моим внуком в подобном тоне я никому не позволю. Если у вас имеется к нему какое-то обвинение по службе, извольте делать все, как полагается. В противном случае я буду вынужден подать жалобу на ваши действия генерал-губернатору Москвы. К счастью, имею право на вход без доклада, минуя канцелярию в любое время суток. И данная привилегия не отменена.
– К чему же такие крутые меры, – поперхнувшись, растерянно пробормотал полковник. – Никаких обвинений мы вашему внуку выдвигать не собираемся. Более того, мы приехали сюда просителями.
– В таком случае, почему он теперь стоит с таким видом, словно готов бросить вашему подчиненному вызов? – мрачно осведомился дед.
«Похоже, мой нынешний дедуля далеко не так прост, как кажется на первый взгляд. Вход к губернатору без доклада, это серьезная привилегия, и так просто от такого посетителя не отмахиваются», – успел подумать Егор, окидывая виновника этого скандала долгим, мрачным взглядом.
– Вам ли не знать, сударь, как молодежь легко бросается в подобные авантюры? – нашелся между тем полковник. – Кровь-то играет, вот и дурят по молодости лет.
– Ах, если бы, полковник. Ах, если бы, – хмыкнул дед, успокаиваясь. – И, к слову, должен заметить, что стреляться с моим внуком весьма чревато. Он из своего револьвера шесть из шести выбивает. Сам весьма удивлен был, когда увидел. И с оружием он упражняется ежедневно. Так что советую как следует подумать, прежде чем решите сделать какую-то глупость, господин подпоручик.
– И к чему вам такие умения? – не сдержал полковник инстинктов, повернувшись к парню.
– Как же вы любите глупые вопросы задавать, – фыркнул Егор, удрученно покачав головой. – Вы же знаете, как я круглым сиротой стал. Так чего удивляться? – зло усмехнулся он.
– Привычка, – смущенно развел полковник руками. – Уж простите, молодой человек. Но в нашем деле вопросы главное. Так сказать, основной способ узнать истину. Главное, уметь их правильно задавать.
– И вот эту науку, похоже, далеко не все из вас постигли, – ехидно отозвался парень и, кивнув на подпоручика, добавил: – Угрожать и запугивать для вас тоже способ установить истину?
– М-да, – крякнул полковник, смущаясь еще сильнее.
Судя по всему, слишком рьяный карьерист решил на свой страх и риск выбить из парня хоть какие-то сведения, тем самым подсадив его на крючок, чтобы заставить сливать информацию о работе дяди. А в итоге нарвался на ослиное упрямство Егора и его готовность драться хоть с самим чертом. После всего случившегося он был готов и к такому.
– По нашему ведомству довели, что вас, Егор Матвеевич, наградили орденом, и награду сию вам вручал лично его величество. Так ли? – помолчав, тихо спросил полковник.
– Так, – помолчав, коротко кивнул Егор. – За что и почему, сказать не могу. Но орден мной действительно получен из собственных рук императора. Был удостоен чести личной аудиенции и беседы.
– Поздравляю, Егор Матвеевич. От души, – вздохнул полковник, поднимаясь. – Что ж. Очень жаль, что все так случилось. Вот ей-богу. Очень жаль.