– Так и думал, что вы про того дурака вспомните, – скривился полковник так, словно лимон раскусил.
– То дело прошлое. Думаю, у вас и помимо него еще десяток таких найдется, – отмахнулся парень, поднимаясь.
– Присядьте, Егор Матвеевич, – удержал его жандарм. – Увы, как я уже сказал, иного мастера так разбирать восточные языки у меня не имеется. Я ж знаю, что вас о помощи даже университетские умники просили. Ладно. Будь, как будет, – страдальчески вздохнул Веселовский.
– Не переживайте так, ваше благородие. Я молчать умею, – усмехнулся Егор.
– Хорошо, – снова вздохнул полковник, доставая из стола кожаный бювар и почти благоговейно раскрывая его. – Вот, извольте, – развернув папку, он подвинул ее к парню.
– Угу, – кивнул тот, пробегая взглядом открывшийся текст. – А кто за мной перевод записывать станет? – уточнил он, оглядываясь.
– Вы, Егор Матвеевич, переводите, я сам за вами запишу, – закивал полковник, быстро доставая из стола бумагу и откидывая крышечку чернильницы.
– Лучше карандашом, – коротко посоветовал парень, заметив его приготовления. – И быстрее будет, и в случае нужды поправить можно.
– Тоже верно, – быстро согласился жандарм, шаря рукой в столе.
Найдя карандаш, он положил руку на бумагу и выжидательно уставился на парня. Сосредоточившись, Егор принялся переводить, попутно отмечая про себя, что писавший данный документ человек не очень грамотен. С первых строчек обнаружилось несколько ошибок в написании некоторых слов. Дойдя до конца текста, парень еще раз прошелся по всему документу и, убедившись, что нигде не ошибся, захлопнул бювар, устало вздохнув:
– Похоже, писал это человек, знающий язык, но не являющийся его носителем.
– Как это? – моментально насторожился полковник. – И что такое носитель?
– Носитель, это человек, для которого тот или иной язык является родным, или, на худой конец, близким, – пояснил парень. – А вывод я такой сделал из того, что текст данный написан с ошибками. Так может писать человек, который язык знает, но письменность изучал слабо.
– Удивительно, – растерянно проворчал полковник, рассматривая перевод. – Из одной только записки сделать столь много выводов, – он покачал головой. – С такими знаниями вам в моей службе самое место.
– Оставьте, господин полковник, – отмахнулся Егор. – Такие выводы способен сделать любой толковый толмач. Главное, язык хорошо знать.
– Вот никак не понимаю, откуда вы так хорошо сразу несколько восточных языков узнать успели? – вдруг задумчиво протянул Веселовский. – Решительно не понимаю. Я в университете как-то интересовался, как долго надобно такой язык учить, так сказали, что всю жизнь.
– Увы, господин полковник, сам бы очень это знать хотел, – скривился Егор, всем своим видом показывая, что тема эта ему очень неприятна.
– Да уж. Угораздило вас, – качнул полковник головой. – А скажите, Егор Матвеевич, вы уверены в том, что перевели все верно? Уж простите мне мой скепсис, но одно дело, слышать, что вы лихо всякие тексты переводить умеете, и совсем другое, увидеть, как вы, вот так, с листа, запросто толмачите. Уж простите, удивительное дело.
– Ничего удивительного тут нет. Просто знания, – отмахнулся Егор.
– Уж простите великодушно, Егор Матвеевич, но тут не просто знания, – вздохнул полковник. – Я, признаться, не раз видел, как наши профессора работают. Так там без всяких книжек никак не обходится, а тут вот так, с ходу, просто в бумагу глядя. Удивительно. К тому же вы еще заметить успели, что писавший сию эпистолу язык знает, а сам другого племени. Прежде таких выводов никто из профессоров не делал.
– Не сочли нужным, – пожал Егор плечами.
– А вы, значит, сочли?
– Так перевод этот вам не ради развлечения вашего надобен. Раз стали с такой тайной перевод делать, значит, и дело серьезное. К тому же сами сказали, что дело больно пакостное.
– Так и есть, – устало кивнул полковник. – Хоть не положено, но все одно кое-что вам расскажу. Бумагу эту мои люди достали с огромным риском для себя. И добыли они ее у одного серьезного господина, который занимает некую должность при дворе.
– И без серьезных доказательств вам этого господина не взять, – понимающе кивнул Егор. – Я тут вот что подумал. Такой текст мог написать иностранец, используя язык для тайнописи. Думаю, знатоков восточных языков в империи не так и много, и потому их вполне могут использовать в тайных игрищах.
– В очередной раз убеждаюсь, что вам в нашей службе самое место, – удивленно хмыкнул полковник. – Из столь скудных сведений сделать сразу правильный вывод, – он расправил усы и, покачав головой, тихо добавил: – Егор Матвеевич, Христом Богом прошу, никому ни слова об этом деле.