От приходского дома мы бежим к дому сапожника. У него в окнах выбиты стекла, дверь выломана. Внутри все перевернуто. Стены исписаны ругательствами.
На скамейке перед соседним домом сидит старая женщина. Мы спрашиваем у нее:
— Сапожника нет?
— Давно уже. Несчастный человек.
— Он не с теми, кто сегодня прошел через город?
— Нет, сегодняшних привезли из других мест. В вагонах для скота. Сапожника убили здесь, в мастерской, собственными инструментами. Бог все видит. Бог рассудит, кто прав, кто виноват.
Когда мы возвращаемся домой, то видим, что Бабушка лежит на спине, раскинув ноги, у садовой калитки, и вокруг нее валяются яблоки.
Бабушка не двигается. Изо лба у нее течет кровь.
Мы бежим на кухню, обмакиваем тряпку в воде, достаем из шкафчика водку. Мы кладем Бабушке на лоб мокрую тряпку и наливаем водку ей в рот. Через некоторое время она открывает глаза. Она говорит:
— Еще!
Мы опять льем ей водку в рот. Она приподымается на локте и начинает кричать:
— Соберите яблоки! Чего ждете, подбирайте яблоки, сукины дети!
Мы собираем яблоки, лежащие в дорожной пыли. Мы складываем их ей в передник.
Тряпка свалилась со лба Бабушки. Кровь капает ей в глаза. Она утирается краем платка.
Мы спрашиваем:
— Вам больно, Бабушка?
Она усмехается:
— Меня одним ударом приклада не убьешь.
— Что произошло, Бабушка?
— Ничего. Я собирала яблоки. Подошла к калитке посмотреть, как их ведут. Не удержала передник, яблоки упали, покатились на дорогу. В самую толпу. Что, из-за этого бить людей?
— Кто вас ударил, Бабушка?
— Ну, кто, вы думаете, меня ударил? Вы что, совсем идиоты? Их тоже стали бить. Били куда попало. Но некоторым все-таки удалось поесть моих яблок!
Мы помогаем Бабушке встать. Мы отводим ее в дом. Она начинает чистить яблоки на компот, но падает, и мы относим ее на кровать. Мы снимаем с нее башмаки. Платок у нее на голове развязывается, под ним совершенно голый череп. Мы завязываем ей платок. Мы долго сидим рядом с ее постелью, держим ее за руку, слушаем, как она дышит.
Полицейский
Мы с Бабушкой завтракаем. В кухню без стука входит мужчина. Он показывает удостоверение полицейского.
Бабушка сразу же начинает кричать:
— Зачем мне здесь полиция?! Я ничего такого не делала!
Полицейский говорит:
— Да, ничего, никогда. Разве что где-нибудь яд припрятан.
Бабушка говорит:
— Ничего не доказано. Что вы мне можете сделать?
Полицейский говорит:
— Успокойтесь, Бабушка. Мы не собираемся доставать из могилы покойников. Их и так не успевают хоронить.
— Тогда что вам нужно? Полицейский смотрит на нас и говорит:
— Яблоко от яблони недалеко падает.
Бабушка тоже смотрит на нас:
— Надеюсь. Что вы опять натворили, сукины дети?
Полицейский спрашивает:
— Где вы были вчера вечером?
Мы отвечаем:
— Здесь.
— Вы не шлялись по забегаловкам, как обычно?
— Нет. Мы были здесь, потому что с Бабушкой произошел несчастный случай.
Бабушка очень быстро говорит:
— Я упала, спускаясь в подвал. Ступеньки гнилые, я поскользнулась. Ударилась головой. Мальчики подняли меня наверх и потом ухаживали за мной. Они просидели рядом со мной всю ночь. Полицейский говорит:
— У вас здоровая шишка, я вижу. В вашем возрасте надо поосторожнее. Хорошо. Сейчас мы обыщем дом. Вы все идите за мной. Начнем с погреба.
Бабушка открывает дверь погреба, мы спускаемся. Полицейский передвигает все: мешки, бидоны, корзины, кучи картошки.
Бабушка вполголоса спрашивает у нас:
— Что он ищет?
Мы пожимаем плечами.
После погреба полицейский обыскивает кухню. Потом Бабушке приходится отпереть свою комнату. Полицейский обыскивает ее кровать. Ни в постели, ни в матрасе ничего нет, только немного денег под подушкой.
Перед дверью в комнату офицера полицейский спрашивает:
— Здесь что такое? Бабушка говорит:
— Эту комнату я сдаю иностранному офицеру. У меня нет от нее ключа.
Полицейский смотрит на дверь чердака:
— Лестница у вас есть?
Бабушка говорит:
— Она сломалась.
— Как вы поднимаетесь наверх?
— Я туда не поднимаюсь. Там бывают только дети.
Полицейский говорит:
— Ну-ка, дети, забирайтесь наверх.
С помощью веревки мы залезаем на чердак. Полицейский открывает сундук, где сложены вещи, нужные нам для занятий: Библия, словарь, бумага, карандаши и Толстая Тетрадь, в которой все написано. Но полицейский пришел не за тем, чтоб читать. Он еще раз осматривает кучу старой одежды и одеял, и мы спускаемся. Внизу полицейский оглядывается вокруг и говорит:
— Конечно, я не могу перерыть весь сад. Ладно. Пойдемте со мной.
Он ведет нас в лес, к большой яме, около которой мы нашли труп. Трупа больше нет. Полицейский спрашивает:
— Вы здесь уже были?
— Нет. Никогда. Мы бы побоялись зайти так далеко.
— Вы никогда не видели ни этой ямы, ни мертвого солдата?
— Нет, никогда.
— Когда нашли мертвого солдата, у него не было винтовки, патронов и гранат.
Мы говорим:
— Должно быть, это был очень рассеянный и небрежный солдат, раз он потерял такие необходимые для военного вещи.
Полицейский говорит:
— Он их не потерял. Их у него украли после смерти. Вы часто бываете в лесу, что вы можете сказать по этому поводу?
— Ничего.
— Однако кто-то же взял у него винтовку, патроны и гранаты.
Мы говорим:
— Кто бы посмел тронуть такие опасные вещи?
Допрос
Мы в кабинете полицейского. Он садится за стол, мы остаемся стоять перед ним. Полицейский достает бумагу и карандаш. Он закуривает. Он задает нам вопросы:
— Когда вы познакомились со служанкой приходского дома?
— Весной.
— Где вы с ней познакомились?
— У Бабушки. Она пришла за картошкой.
— Вы снабжаете приходский дом дровами. Сколько вам за это платят?
— Нисколько. Мы приносим в приходский дом дрова за то, что служанка стирает нам белье.
— Она хорошо с вами обращается?
— Очень хорошо. Она делает нам тартинки, стрижет нам ногти и волосы, готовит нам ванну.
— Словом, она вам как мать. А господин кюре хорошо с вами обращается?
— Очень хорошо. Он дает нам книги и учит нас многим вещам.
— Когда вы в последний раз приносили дрова в приходский дом?
— Пять дней назад. Во вторник утром.
Полицейский ходит по комнате. Он задергивает шторы и зажигает настольную лампу, берет два стула и усаживает нас. Он направляет свет от лампы нам в лицо:
— Вы очень любите служанку?
— Да, очень.
— Вы знаете, что с ней произошло?
— С ней что-то произошло?
— Да. Ужасный случай. Сегодня утром, как обычно, она стала разжигать огонь, и кухонная плита взорвалась. Прямо перед ней. Служанка в больнице.
Полицейский останавливается, мы молчим. Он говорит:
— Вы молчите? Мы говорим:
— Если что-то взрывается прямо перед человеком, то он обязательно попадает в больницу, а иногда и в морг. Счастье, что она не погибла.
— Она обезображена на всю жизнь!
Мы молчим. Полицейский тоже. Он смотрит на нас. Мы смотрим на него. Он говорит:
— Вы не особенно расстроены.
— Мы рады, что она жива. После такого несчастного случая!
— Это не несчастный случай. Кто-то сунул взрывчатку в дрова. Патрон от армейской винтовки. Найдена гильза.
Мы спрашиваем:
— Зачем было кому-то так поступать?
— Чтобы убить ее. Ее или господина кюре.
Мы говорим:
— Люди жестоки. Им нравится убивать. Война приучила их к этому. А взрывчатка валяется повсюду.
Полицейский начинает кричать:
— Перестаньте прикидываться! Это вы носите в приходский дом дрова! Это вы целые дни шляетесь по лесу! Это вы обшариваете трупы! Вы на все способны! У вас это в крови! У вашей Бабки тоже убийство на совести. Она отравила своего мужа. Она действует ядом, а вы взрывчаткой! Признавайтесь, гаденыши! Признавайтесь! Это вы!